– Алекс…

– Нет, – резко оборвал он ее. – Мне не нужна твоя жалость. Я уже не ребенок. Не жертва. Я спасся из этого ада. С трудом, покалечившись, но спасся.

– И поэтому ты так ненавидишь Аякса? Потому что он тоже спасся, но остался невредимым?

– И поэтому тоже.

Да, Аякс казался воплощением нормы. А душа Алекса была разбита. Он не сказал этого – но Рэйчел почувствовала. И поверила.

– Что произошло, когда ты сбежал?

Он молча положил руку ей на затылок и притянул ее голову к себе.

– Я больше не хочу говорить.

– Алекс…

Он приник к ее губам жадным поцелуем:

– Не бойся, Рэйчел. – Его руки шарили по ее телу. – Не прячься от меня.

– Алекс… – Его имя прозвучало как мольба. Она сама не знала, о чем молила его.

– Мне нечего стыдиться, – пробормотал он, не отрываясь от ее губ. – Совершенно нечего.

Его слова словно открыли дверцу в ее душе, выпуская то, что она так долго отказывалась видеть, с корнем вырывая душившее ее чувство вины.

– Ты хочешь меня, – шепнул он, целуя ее шею и ключицы. – Скажи, что ты хочешь меня.

– Не могу…

– Скажи, чего ты хочешь, – настойчиво произнес он, наклонившись к ее груди и обхватив губами сосок.

– Мы же делали это… полчаса назад, – пробормотала она, задыхаясь, бессильно откинув голову.

– Да. Но ты вновь меня хочешь. Ты полна страсти, Рэйчел, что бы ты ни думала. Ты полна желания. И это восхитительно.

У Рэйчел перехватило горло. Она судорожно вздохнула, стремясь унять охвативший ее вихрь чувств. Она не могла думать о них, когда Алекс так целовал ее, стирая в ее памяти старые воспоминания, меняя ее отношение к ним. Отношение к себе самой.

– Скажи, чего ты хочешь, – прорычал он.

– Тебя, – отозвалась она.

– Скажи, что ты чувствуешь ко мне, – настаивал он, царапнув зубами ее шею, а затем впившись в нее поцелуем.

– Я… я хочу тебя, Алекс.

– Как никого другого?

– Как никого другого.

Его ладонь проникла между ее бедер. Большим пальцем он ласкал ее клитор, указательный двигался внутри влагалища.

– Скажи, – продолжал требовать он.

– Я… – Слова словно застряли комом у нее в горле. Смущение и недоверие мешали ей издать хотя бы звук.

– Скажи. Или оргазма не будет.

– Алекс, – произнесла она.

Тем временем его руки творили чудеса с ее телом, медля, чтобы не дать ей попасть прямо в рай.

– Я не дам тебе времени прятаться, agape. Ты либо хочешь меня, либо нет. Но ты должна сказать. – К указательному пальцу присоединился средний, движения стали быстрее и резче. Она чувствовала, что пик наслаждения приближается, но все же Алекс не давал ей пересечь заветную черту.

– Я… хочу, чтобы ты вошел в меня.

Алекс усмехнулся – сладострастно и возбуждающе:

– Я уже в тебе.

– Я говорю о другом, – покачала головой она.

– Скажи, о чем.

– Я не…

– Ты хочешь мой член?

Рэйчел, закусив губу, кивнула.

– Тогда скажи мне об этом.

Кровь бросилась ей в лицо. Ее одолевали одновременно смущение и возбуждение. Почему она не может сказать это? Быть честной с ним? С собой?

– Я хочу, чтобы твой член вошел в меня, – выпалила она.

Взяв Рэйчел за подбородок, Алекс приник к губам. Затем, подхватив ее на руки, отнес в спальню, уложил на кровать и, мигом стянув плавки, лег рядом. Разведя ее бедра, он прижал свой тяжелый, напряженный член ко входу во влагалище и начал медленно входить в нее.

Тело Рэйчел выгнулось дугой, с ее губ сорвался хриплый стон наслаждения. Его мужское естество заполняло и растягивало ее плоть, и ей казалось, что она никогда не насытится им.

Казалось, она ждала его всю свою жизнь.

Все исчезло. Пали барьеры, которыми она ограждала себя от мира. Пропали стыд, сдержанность, достоинство. Она отчаянно цеплялась за его плечи, впиваясь в них ногтями, изо всех сил обнимая его ногами за бедра. Она кусала его за шею и громко кричала от усиливающегося с каждым мигом наслаждения. Он резкими ударами входил в нее, и вот наконец его тело застыло на миг, и он застонал в экстазе, толчками выплескивая в нее семя.

…Потом, когда Рэйчел лежала рядом с Алексом, чувство собственной беззащитности с новой силой обрушилось на нее. Словно животное, выскочившее на свет из безопасной норы, она стремилась вновь ощутить вокруг себя стены убежища. Но его руки уже вновь обнимали ее. Он целовал ее шею, плечи, окружности грудей… Нет, она не могла вновь отгородиться от него. Она была его пленницей.

– Еще одного раза мне не вынести, – запротестовала она.

– У молодых любовников есть свои преимущества. – Он легонько ущипнул ее за сосок. – Я могу не останавливаться целую ночь.

– А я нет. У меня больше нет сил.

Дело было не в физической усталости. Ее тело уже сейчас было готово вновь отдаться ему. Но душа ее, открывшаяся перед ним до самого дна, требовала остановиться.

Она посмотрела на Алекса. Как он красив! Мужчина, созданный для соблазнов.

И отец ее ребенка.

О боже, этот ребенок…

Рэйчел задрожала, словно от озноба, из ее горла вырвалось рыдание.

– Что случилось? – встревоженно спросил Алекс.

– Не знаю… Я… я подумала о ребенке…

Он испуганно застыл, его рука легла ей на живот.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нет-нет, с этим все в порядке. Я имею в виду… все это так сложно…

– Разумеется. И что же ты планируешь делать, если уж не хочешь выйти за меня?

– Я не хочу сейчас обсуждать это.

– Когда же, Рэйчел? Ты беременна от меня. Ты занимаешься со мной сексом. Семья – это…

– Так все это было лишь ради этой дурацкой свадьбы?

– Дурацкая свадьба, – задумчиво произнес Алекс, вставая с постели, – это единственный шанс на нормальную жизнь для нашего ребенка.

– Нормальную? Да разве мы с тобой нормальные? С чего ты так решил?

– В любом случае в семье ему будет лучше.

– А заодно ты в очередной раз что-то докажешь Аяксу?

– Да при чем тут Аякс? Да, я увез тебя со свадьбы. Но я поступил бы так же, даже если бы ты выходила за моего лучшего друга! Потому что ты – моя.

– С чего бы это?

– Потому что ты беременна моим ребенком.