– Я был бы польщен, – сказал Мейсон, – если бы он такпризнал меня, как тебя. Насколько мне известно, он любит немногих.

– Хочешь, чтобы он составил компанию коту привратника? –спросила она.

– Он и есть кот привратника.

– Почему бы тогда не оставить его привратнику?

– Когда я видел привратника в последний раз, он был мертв.Лицо его было ужасно. А по всей постели – грязные кошачьи следы.

– Кто это сделал? – Она вся напряглась.

– Не знаю.

– А что думает полиция?

– Не знаю. Не уверен, что им это уже известно.

– А что они подумают, когда до этого доберутся?

– В привратнике заинтересованы несколько лиц. Есть основанияпредполагать, что у него было около миллиона долларов наличными. Часть их,возможно, заперта в банковском сейфе. За миллион люди многое готовы сделать. Иесть еще ценные бриллианты, которые тоже могут находиться у Эштона. Я приметилзеленый «Паккард», который следил за Эштоном у нашей конторы. Он стоит в гаражегородского дома Питера Лекстера.

– Кого мы защищаем?

– Юного друга девушки, которая владеет закусочной.

– Контракт есть?

– Ты любишь вафли? – ответил он вопросом на вопрос.

– Слушай, шеф. – В глазах ее мелькнуло беспокойство. – Тыведь не станешь без гонорара влезать в дело об убийстве?

– Кажется, я уже сделал это.

– Ну почему ты не сидишь в конторе и не ждешь, чтобы клиентыпосле ареста сами к тебе обращались, а потом ты защищал бы их в суде. Вечно тывыскакиваешь… Откуда у тебя этот кот?

– Мне его дали.

– Кто?

– Девушка, умеющая замечательно готовить вафли. Но об этомтебе полагается забыть.

– Ты что – хочешь, чтобы я оставила кота здесь?

– Вот именно.

– Тайно?

– По возможности. А если у тебя есть подруга, которая можетего приютить, это было бы еще лучше. Полиция будет его искать. Полагаю, онбудет фигурировать в деле.

– Умоляю, шеф, – сказала она, – не рискуй своейпрофессиональной репутацией, не ввязывайся в это дело. Уедем. Уплывем наВосток. Когда будут арестованные, появляйся и защищай кого хочешь, но неввязывайся в это дело.

Глаза Перри Мейсона стали ласковыми, почти отцовскими. Онвзял ее руку и погладил.

– Делла, – сказал он, – хорошая ты девушка. Но мне несуждено то, чего ты хочешь. На этом лайнере я мог бы наслаждаться дня три, апотом с ума сошел бы от безделья. Я буду работать так, что освобожусь от этогодела гораздо быстрее, чем от путешествия на Восток.

– Значит, собираешься заняться делом привратника?

– Я уже им занимаюсь.

– Думаешь, этого твоего подзащитного будут обвинять вубийстве?

– Возможно.

– Он тебе ничего не заплатил?

– К черту деньги! – Мейсон нетерпеливо тряхнул головой. –Если в убийстве обвиняют богатого, я хочу получить с него жирный кусок. Если жехорошие люди попали в беду и их обвиняют в убийстве, которого они не совершали,я должен доказать ложность обвинения.

– Откуда ты знаешь, что этот парнишка невиновен?

– По впечатлению, которое он на меня произвел при встрече.

– А если он виновен?

– Тогда мы найдем смягчающие обстоятельства или склоним егок признанию и добьемся смягчения приговора, или я плохой адвокат.

– Ну что за парадоксы! – воскликнула она, но ни в глазах ее,ни в голосе не было упрека.

– Зачем же быть ортодоксальным? – усмехнулся Мейсон.

Она тоже усмехнулась и встала:

– Ты меня беспокоишь, как своевольный ребенок беспокоит своюмать. Ты – смесь ребенка и великана. Мне кажется, ты скоро превратишься вкого-то ужасного. Так и хочется сказать: «Не пей водицы!»

– Материнские чувства? – Мейсон улыбнулся еще шире. – Когдаты заполняла бланк, поступая на работу, я узнал, на сколько ты моложе меня. Летна пятнадцать, кажется.

– Какая галантность! Изучая твои судебные протоколы, я моглабы выяснить, насколько ты мне льстишь.

– Береги кота, – сказал он, подходя к двери. – Не потеряйего. Зовут его Клинкер. Как бы не улизнул на улицу… Он нам может пригодиться.

– Неужели полиция станет искать его здесь?

– Не думаю. Во всяком случае, не сразу. Пока еще все ненакалилось… Пожелаешь мне не пить водицы?

В ее улыбке были гордость и нежность, она сказала:

– Ладно уж, испей, но не погружайся по самую макушку.

– Да я еще и ног не замочил, – уверил он ее. – Хотя мнекажется, что это случится.

Он тихо прикрыл вверь, вышел на улицу и поехал к Эдит де Во.

Входная дверь была заперта. Мейсон нажал кнопку звонка вквартиру Эдит де Во и держал на нем палец несколько секунд. Ответа не было. Онвынул из кармана связку ключей, поколебался, попробовал позвонить еще раз.Снова безответно. Он подобрал ключ, замок щелкнул, он вошел в дом. Прошел покоридору к квартире Эдит де Во и тихо постучал. Ответа не было. Он постоялнемного в хмуром раздумье, потом тронул ручку двери. Ручка повернулась, дверьотворилась, и он вошел в темную комнату.

– Мисс де Во? – позвал он.

Никто не ответил. Перри Мейсон зажег свет.

Эдит де Во лежала на полу. Окно, выходившее в переулок, былозакрыто неплотно, постель была нетронута, а убитая лежала в пижаме оченьтонкого шелка. Возле тела Мейсон увидел деревянный брусок дюймов восемнадцатидлиной. Один его конец был расщеплен, на другом краснело пятно, говорившее омногом.

Тщательно закрыв за собой дверь, Мейсон наклонился надтелом. На затылке была рана. Очевидно, деревянный брусок использовали какдубинку. Дерево было хорошо отполировано, в диаметре около полутора дюймов. Накрасном пятне в верхней части бруска отчетливо виднелись отпечатки пальцев.Нижний конец блестел от лака.

Мейсон поспешно осмотрел квартиру. Заглянул в ванную. Онабыла пуста, но на умывальнике лежало окровавленное полотенце. Он подошел ккамину. На решетке нашел золу, она была еще теплой. Мейсон взглянул на часы:час тридцать две. Дождь капал в неплотно притворенное окно. Подоконник блестелот влаги, вода стекала вниз по стене.

Мейсон опустился на колени перед распростертой фигурой,пощупал пульс. Поднялся, подошел к телефону, перехватил трубку носовым платком,позвонил в полицейский участок. Поспешно произнес измененным голосом: