трудности с привлечением капитала, особенно в условиях неопределенности, связанной в том числе и с либерализацией торговли, поскольку кредитные организации уклоняются от принятия новых рисков.

Учитывая эти различные формы инертности, становится понятным, почему вместо того, чтобы принять плохие новости об усилении конкуренции извне и переместить ресурсы туда, где они могут быть использованы лучше всего, некоторые экономические агенты стремятся спрятать голову в песок, надеясь, что проблема исчезнет сама по себе. Работников увольняют, а уходящих на пенсию не заменяют, заработная плата начинает дрейфовать вниз, страдает прибыль владельцев бизнеса, кредиты пересматриваются и продлеваются – все это для того, чтобы как можно дольше сохранить статус-кво. Вместо повышения эффективности происходит только падение доходов всех тех, кто связан с отраслями, которые потеряли защиту от внешней конкуренции.

Все это может показаться преувеличением, но Топалова обнаружила нечто подобное на основе индийских данных. Во-первых, миграция из затронутых либерализацией округов была очень мала[133]. Даже в пределах одного региона, ресурсы между отраслями перемещались медленно.

Еще более поражает, что это относится и к происходившему внутри фирм. Многие фирмы в Индии производят более одного продукта, поэтому можно было бы ожидать, что они закроют те продуктовые линейки, которые конкурируют с более дешевым импортом, и переориентируют производство на находящиеся в более выгодном положении продукты. Этому ничего не может помешать, даже там, где трудовое законодательство затрудняет увольнение работников. Однако Топалова такого «созидательного разрушения» почти не обнаружила. Похоже, что фирмы не прекращали производство устаревшей продукции. Возможно, это связано с тем, что менеджеры считали процесс перехода слишком затратным: рабочие нуждаются в переподготовке, а новые машины должны быть приобретены и установлены[134].

КОГО МЫ ЗАЩИЩАЕМ?

Несмотря на существование подобного рода внутренних барьеров, в конечном итоге ресурсы перемещаются (по крайней мере в некоторых странах) и, в частности, экспорт сыграл ведущую роль в замечательных историях успеха стран Восточной Азии. И это произошло вовсе не из-за наивной доброжелательности богатых стран, как это можно услышать от президента Трампа и других. Богатые страны жестко регулируют импорт, который должен соответствовать строгим стандартам безопасности, качества труда и охраны окружающей среды.

Как неоднократно было показано, подобная регламентация иногда служит для препятствия импорту. Калифорнийские производители авокадо успешно лоббировали полный федеральный запрет на ввоз мексиканских авокадо сорта хасс с 1914 по 1997 год. Обосновывалось это профилактикой распространения мексиканских насекомых-вредителей, хотя, как известно, Мексика непосредственно прилегает к США, а насекомым не нужно виз для пересечения границы. В 1997 году федеральный запрет был отменен, но в Калифорнии он сохранялся до 2007 года. Совсем недавно исследователи обнаружили, что во время кризиса 2008 года Управление по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных препаратов США внезапно стало более склонным отказывать, по соображениям продовольственной безопасности, в поставках импортных продуктов питания из развивающихся стран; для экспортеров из развивающихся стран расходы, связанные с отказом в поставках, увеличились в это время в четыре раза! Очевидно, что качество поставок из Мексики не могло измениться из-за ипотечного кризиса в Соединенных Штатах, но поскольку спрос на авокадо упал, устранение внешней конкуренции с внутреннего рынка приобрело особое значение[135]. Политическое давление местных производителей усиливается в трудные времена, а требования безопасности часто используются в качестве предлога для их защиты.

Вместе с тем подобные стандарты зачастую отражают также подлинные предпочтения потребителей в отношении безопасности (например, некоторые китайские игрушки, как было установлено, содержат свинец), защиты окружающей среды (например, при использовании пестицидов в сельском хозяйстве) или условий труда работников (например, в случае детского труда). Действительно, успех маркировки движения за справедливую торговлю показывает, что многие потребители готовы больше платить тем посредникам, которые способны гарантировать, что товар соответствует некоторым экологическим и этическим стандартам. И отчасти воодушевленные этим, многие известные бренды в наши дни устанавливают стандарты качества сверх любых нормативных требований, что еще больше затрудняет выход на рынок новых стран-экспортеров.

ЧТО В ИМЕНИ ТЕБЕ МОЕМ?

Есть еще кое-что весьма специфическое, что добавляет новые проблемы ко всем вызовам, с которыми сталкиваются развивающиеся страны, когда пытаются стать вторым Китаем.

В 2006 году Всемирная торговая организация учредила инициативу «Помощь торговле», к середине 2017 года развивающиеся страны получили, в рамках этой инициативы более 300 миллиардов долларов[136]. За всеми такими инициативами и финансированием стоит вера в то, что торговля является для этих стран путем выхода из бедности. Проект одной из американских неправительственных организаций, «Помощь ремесленникам», который помогает производителям изделий ручной работы из развивающихся стран получить доступ к международным рынкам, позволил исследователям проверить это предположение[137].

В октябре 2009 года проект «Помощь ремесленникам» получил финансирование на осуществление новой программы в Египте. Программа следовала стандартной процедуре. Во-первых, надо было найти подходящий продукт, который был бы привлекателен для рынков с высоким уровнем дохода и производился в стране относительно дешево. Исследовательская группа помогла «Помощи ремесленникам» определить идеальный продукт, которым стали ковры ручной работы – производство таких ковров является важным источником занятости в Египте и на них есть спрос в США.

Во-вторых, следовало определить место. Был выбран город Фова, расположенный в двух часах езды к юго-востоку от Александрии, где находятся сотни небольших фирм, производящих определенный тип ковров. Типичная фирма в Фова состоит из одного мужчины (никогда женщины!), который работает за одним ткацким станком вне своего дома или сарая.

В-третьих, «Помощь ремесленникам» всегда работает через местную посредническую фирму, обладающую практическими знаниями, которая получает заказ и находит мелких производителей для производства продукции. «Помощь ремесленникам» надеется проработать в стране несколько лет, а затем уйти, чтобы посредник продолжал проект и развивался. Важное преимущество города Фова с этой точки зрения заключалось в том, что там существовал естественный посредник, фирма Hamis Carpets, которая уже занималась продажами произведенных в городе ковров, хотя по большей части они не экспортировались.

Затем Hamis Carpets и «Помощь ремесленникам» должны были решить, какие ковры производить, найти покупателей и сформировать заказы. Это потребовало больших усилий. Команда «Помощи ремесленникам» привезла руководителя Hamis Carpets в Соединенные Штаты для прохождения учебного курса, наняла итальянского консультанта для разработки образцов ковров и стала их демонстрировать на всех ярмарках подарков и всем известным им импортерам. Несмотря на все это, только после полутора лет поиска клиентов Hamis Carpets получила свой первый значительный экспортный заказ от одного немецкого покупателя.

С этого момента бизнес стал набирать обороты. Между 2012 и 2014 годами заказы поступали быстро, и через пять лет после начала проекта общий объем заказов превысил 150 000 долларов. Всем им, американской неправительственной организации с хорошими контактами и финансами, бесстрашной команде очень преданных и талантливых молодых исследователей, а также солидной фирме с хорошей репутацией на местном рынке, потребовалось пять лет, чтобы получить приличное количество заказов, достаточное для того, чтобы занять работой тридцать пять небольших фирм. Без этого внешнего толчка со стороны «Помощи ремесленникам», вероятно, местный посредник не