более бедных странах, когда они открываются для торговли? Существует относительно немного межстрановых исследований по этому вопросу, что объясняется тем обстоятельством, которое мы увидим еще не раз. Специалисты в области экономики международной торговли, как правило, избегают думать о дележе пирога, несмотря на (или, возможно, именно из-за него?) высказанное еще Самуэльсоном предупреждение о том, что по крайней мере в богатых странах от торговли могут пострадать рабочие.

Есть и исключения, но они не внушают доверия. Недавнее исследование, проведенное двумя сотрудниками МВФ, показало, что те страны, которые расположены поблизости от множества других стран и поэтому ведут международную торговлю в больших масштабах, как правило, более богаты и имеют более равное распределение доходов. При этом был проигнорирован тот неудобный факт, что множество небольших стран расположены в Европе. Действительно, эти страны ведут между собой большую торговлю, но, вероятно, не только это определяет уровень их богатства и степень неравенства[122].

Еще одно основание для осторожного отношения к этому довольно оптимистичному выводу заключается в том, что он противоречит нашему знанию о ряде отдельных развивающихся стран. За последние три десятилетия многие страны с низким и средним уровнем дохода открыли свои двери для международной торговли. Поразительно, но в последующие годы распределение доходов в этих странах почти всегда шло в направлении, противоположном тому, что предполагается базовой логикой Столпера – Самуэльсона. Заработная плата низкоквалифицированных рабочих, которые в изобилии представлены в этих странах (и поэтому они должны были выиграть), отставала от заработной платы их более квалифицированных или более образованных коллег.

Между 1985 и 2000 годами Мексика, Колумбия, Бразилия, Индия, Аргентина и Чили провели либерализацию внешней торговли, в одностороннем порядке снизив свои тарифы по всем направлениям. За тот же период времени во всех этих странах возросло неравенство, что следовало сразу за либерализацией. Например, с 1985 по 1987 год Мексика значительно сократила как охват режима импортных квот, так и величину средней пошлины на импорт. Затем, с 1987 по 1990 год, заработная плата «синих воротничков» упала на 15 %, тогда как заработная плата «белых воротничков» выросла в той же пропорции. Аналогично изменились и другие показатели неравенства[123].

Аналогичная картина либерализации, сопровождаемой увеличением заработка квалифицированных рабочих по сравнению с неквалифицированными и изменением других показателей неравенства, наблюдалась также и в Колумбии, Бразилии, Аргентине и Индии. Наконец, взрыв неравенства произошел в Китае, который стал постепенно открываться для торговли в 1980-е годы, что завершилось вступлением во Всемирную торговую организацию (ВТО) в 2001 году. Согласно информации экспертов World Inequality Database, в 1978 году 50 % наименее и 10 % наиболее обеспеченного населения Китая располагали одинаковыми долями в общих доходах (по 27 %). После 1978 года эти доли начали расходиться, доля самых бедных 50 % становилась все меньше и меньше, а самых богатых 10 % – все больше и больше. К 2015 году верхние 10 % стали получать 41 % общего объема доходов, тогда как нижние 50 % получали 15 %[124].

Разумеется, корреляция не означает причинности. Возможно, глобализация сама по себе не вызывает роста неравенства. Либерализация торговли почти никогда не происходит в вакууме; во всех этих странах реформа внешней торговли всегда была частью более широкого пакета реформ. Например, наиболее радикальная либерализация торговой политики в Колумбии в 1990 и 1991 годах совпала с изменениями в регулировании рынка труда, направленными на существенное повышение его гибкости. Реформа внешней торговли в Мексике в 1985 году проходила на фоне приватизации, реформы рынка труда и дерегулирования.

Как мы уже упоминали, реформа внешней торговли в Индии в 1991 году сопровождалась отменой режима лицензирования в промышленности, реформированием рынка капитала и общим переходом власти и влияния в частный сектор. Либерализация торговли Китая была, как известно, краеугольным камнем предпринятой Дэн Сяопином масштабной экономической трансформации, узаконившей частное предпринимательство в той экономике, где оно на протяжении тридцати лет было практически полностью под запретом.

Верно также и то, что Мексика и другие латиноамериканские страны открылись именно в то время, когда открывался и Китай, и поэтому все они столкнулись с конкуренцией со стороны более обильной рабочей силой экономики. Возможно, именно это повредило латиноамериканским рабочим.

Межстрановой сравнительный анализ не позволяет нам прийти к определенным выводам о воздействии международной торговли, потому что и рост, и неравенство могут зависеть от очень многих различных факторов, причем торговля является лишь одним из них, а иногда даже следствием, а не причиной. Тем не менее несколько интересных внутристрановых исследований действительно бросают тень на теорему Столпера – Самуэльсона.

ЭТО НЕ ТАК, ПОТОМУ ЧТО ЭТО НЕВОЗМОЖНО

Очевидно, что при исследовании различных регионов одной страны снижается число тех потенциальных факторов, которые оказывают одновременное воздействие и могут затмить эффекты внешней торговли; в подобных случаях обычно существует единый политический режим, общая история и общая политика, что делает сравнение более убедительным. Проблема, однако, заключается в том, что основные прогнозы теории международной торговли, по самой ее природе, охватывают все рынки и регионы экономики, а не только те, которые связаны с импортом или экспортом.

Согласно предпосылкам Столпера – Самуэльсона, все работники одного уровня квалификации получают одинаковую заработную плату. Заработная плата рабочего зависит не от его отрасли или региона, а только от его производительности. Происходит это потому, что сталевар из Пенсильвании, потерявший работу из-за иностранной конкуренции, должен немедленно переехать туда, где работа есть, где бы это ни было, в Монтане или Миссури, на промышленном предприятии или в сфере обслуживания. Если такие переходы будут совершаться быстро, то работники с одинаковыми навыками станут получать одинаковую заработную плату.

Если бы это было так, то единственным подходящим объектом для изучения воздействия международной торговли была бы экономика страны в целом. Мы ничего бы не узнали, сравнивая рабочих в Пенсильвании с рабочими в Миссури или Монтане, так как все они оплачивались бы одинаково.

Поэтому предпосылки этой теории приводят к достаточно парадоксальному результату. Если принять их, то проверка теории становится практически невозможной, поскольку единственное воздействие, которое мы сможем наблюдать, – это то, что происходит на уровне стран, а мы только что продемонстрировали многочисленные подводные камни межстрановых исследований и сопоставления ситуации в разных странах.

Однако, как мы видели в случае с миграцией, рынки труда, как правило, характеризуются инертностью. Люди не переезжают даже тогда, когда условия рынка труда предполагают, что это необходимо, и в результате заработная плата не выравнивается автоматически по всей экономике. В действительности внутри одной и той же страны существует много экономик и можно многое узнать, сравнивая их, если эти субэкономики по-разному затрагиваются изменениями торговой политики.

Одна юная экономистка, Петя Топалова, которая в то время была аспиранткой Массачусетского технологического института, решила серьезно отнестись к этой идее и исходить из того, что люди могут застрять как в определенном месте, так и в определенной сфере занятости. В своей важной статье она изучила то, что произошло в Индии после массовой либерализации торговли в 1991 году[125]. Оказалось, что, хотя речь и идет о либерализации всей Индии, изменения в торговой политике совершенно не одинаково затронули отдельные части страны. Это связано с тем, что изначально некоторые отрасли