— Да с чего вы взяли?… Ну мы тут все, конечно, приятели хорошие, но совершенно же необязательно смешивать работу и личную жи…

— А-ня, — Турецкий погрозил ей пальцем. — А-ня! Я старый седой офисный волк! Никогда не поверю, что у людей, которые так много времени проводят вместе, не бывает… — Он сделал в воздухе неопределенное движение пальцами.

— Что — служебных романов? — цинично усмехнулась Нисенбаева.

— Невинных увлечений. Хотя у вас тут такие викинги работают… Не подступишься.

Нисенбаева невольно огляделась по сторонам. И раскрылась наконец.

— Соблазнять мужчину нужно умеючи.

— Да? А я думал — пара взглядов, движений…

— Это кому как. Например, в Средние века ожидающая своего воздыхателя дама всегда имела под рукой подушку. Расстояние, на котором она располагала ее, говорило кавалеру о многом. Сегодня подушка ни к чему. То есть к чему, к чему, — хихикнула Аня Нисен-баева, — но не всегда сразу. Есть масса более конкретных способов и методов, укладывающихся в ритуал любовного ухаживания. Ну и что толку? Все равно семьдесят процентов мужчин не могут расшифровать подаваемые им сигналы. Поэтому надо действовать просто и решительно.

Руку даю на отсечение, подумал Турецкий, у этой штучки с покойным профессором что-то было.

Не приученный к отсутствию пробок и светофоров, Александр Борисович неожиданно опоздал на десять минут, а вот Ляпин, по-видимому, был точен. Кушать никто желания не изъявил, и Ляпин предложил прогуляться. Леса тут чудесные, и он все вокруг прекрасно знает. Турецкий не возражал. Машину оставили возле трактира и стали потихоньку углубляться в осиновую рощу.

Все шутовство Ляпина исчезло, и говорил он теперь серьезным, деловым тоном:

— Для начала мне нужна полная конфиденциальность и возможность сменить работу.

Турецкий ушам своим не верил.

— Вы о чем?! Я вам что, программа защиты свидетелей?

— Я хочу перейти в институт Винокурова.

— А кто это?

— Вы что, с Луны свалились? — удивился Ляпин. — Нет, действительно не знаете?! Дела… Как же вас вообще к нам прислали… Ну да мне плевать. Винокуров — научный конкурент Белова. Но работает в гораздо более перспективных…

— …условиях, — подсказал Турецкий, по ходу соображая, что к чему.

— Направлениях, — уточнил Ляпин. — У него целый НИИ в Москве. Госпрограмма. Господдержка. Финансирование. И так далее.

— Так что, я должен вам дать туда рекомендацию? — съязвил Турецкий.

— Вы должны меня благоприятно представить. Потому что просто так человека из Лаборатории Белова он и на порог не пустит. А вот если ваше ведомство…

Турецкий вспомнил, как дотошно Ляпин изучал его документ, и сказал насмешливо:

— Ну вы ему что-нибудь предложите, и тогда…

— Я предложу ему свою голову, — гордо заявил Ляпин.

— Посмотрим. А пока главный вопрос. Почему Майзель, солидный ученый, тоже доктор наук, в отличие от Колдина, не считает гибель Белова убийством или, по крайней мере, ведет себя совсем иначе? Просто дело в возрасте?

— Это главный вопрос? — засмеялся Ляпин. — Не верю, как говорил театральный классик, когда в буфет завозили селедку. Почему? Да просто потому, что Майзель другого поля ягода. Солидный ученый? Хм… Доктор наук, подумаешь. Он — техник. Он конструировал все агрегаты Белова. Но он не биолог и не физик. Майзель сейчас по сути — просто администратор Лаборатории. На нем лежит груз технического обеспечения. — И материального.

— В смысле денег?

— Нет, финансами ведал сам шеф.

— Ваше оборудование стоит больших денег?

— Биофизика и микробиология — недешевое удовольствие. Ну так как?

— Что? — Турецкий заметил симпатичный подосиновик и нагнулся. — У вас есть ножик? А, ладно… — Кое-как подрезал ключом от машины и сунул в карман, подумал: еще несколько штук найду — домой отвезу, сделаем классные жюльены.

— Я говорю, как насчет Винокурова? Вы мне поможете, я вам… Вы же что-то ищете, что пропало у Белова из квартиры?

— Почему вы так думаете?

— Догадался.

Турецкому все это осточертело. Он просто взял Ля-пина за цыплячье горло и проворковал:

— Говорите, что знаете, безо всяких условий. Ляпин засипел.

Турецкий ослабил хватку, но горло не выпустил.

— Если вы что-то ищете… спросите у Лавочкиной. Бо…льно!..

— У Вероники? Почему?

— У нее… с Беловым… было…

Турецкий так удивился, что отпустил Ляпина совсем.

— Не врете?

— Может, и вру. — Ляпин потер горло и отступил на пару шагов. Голос у него изменился и немного сипел: — Только видел, как он ее трахал в этом вот самом лесочке! Позиция интересует?

— Заинтересует — спрошу, а сейчас заткнитесь, мне надо подумать.

— Эх вы, сыщик! Да она влюблена в него была, как кошка!

Турецкий сделал шаг к нему, и Ляпин тут же отскочил.

Но Турецкий и не думал его трогать, он осмотрелся и обомлел.

— Слушайте, Ляпин… Да мы же заблудились?!

— Бросьте, я все здесь знаю, — безапелляционно заявил Ляпин.

— Ну ведите тогда, господин вуайерист.

Через полчаса безумной беготни по лесу они наконец остановились. Теперь и Ляпин понял, что они заплутали, забрели бог знает куда. Осиновый лес давно закончился. Ляпин вертел головой во все стороны и ничего не узнавал. Их определенно занесло куда-то не туда. Это был буковый лес, и очень старый. Корни деревьев выступали из земли, сучья были корявые. Они шли между толстыми стволами, и солнечный свет, проникая сквозь листву, пятнами лежал на траве. Несмотря на высокие деревья и густую листву, в лесу не было сумрачно. Никакого подлеска — только мягкая трава, очень зеленая и свежая, и высокие серые деревья, стоявшие просторно, словно в парке.

— Я думал, у вас где-нибудь вертолет припасен на такой случай, — не выдержал Ляпин.

— Я вам что, Джеймс Бонд? Между прочим, мы уже крепко влипли. Так еще день-два, и будет вам вертолет. Много вертолетов.

— Здорово. А впрочем, мне все равно.

— И телефон сел… — Турецкий попытался осмотреться, но везде было одно и то же. Он искоса посмотрел на Ляпина: тому было явно не все равно, но он все еще продолжал держаться уверенно.

— Нам надо на юг, это я точно знаю. Тогда рано или поздно окажемся на шоссе.

— Но где он, ваш юг? Куда двигаться?

— Сначала поищем мох, — предложил Ляпин. — Мох — самое надежное дело, мох предпочитает расти там, где темно, холодно и сыро. Стволы деревьев обычно зарастают мхом с северной стороны, потому что там бывает мало солнца.