– И? Скажи, что вы уже приступили к проверке!

– Ждали твои указания…

– Да твою ж мать… Стас, – заорал на друга. – С каких пор тебе нужно мое одобрение, если на кону все, что есть?

– Ну не утрируй…

– Бля, лучше действуй, и чем раньше, тем лучше.

– Понял, понял. Что с тобой? Ты последние дни в офисе вообще не находишься.

– Ноутбуки, пароли, крысы, тендер – это все, что тебя должно интересовать, сплетница.

– Будет сделано.

Он встал и направился к двери.

– Но ты хрен получишь результат, пока не расскажешь все. И главное – кто она? Про Ксению я уже в курсе, она мне успела позвонить и сказать, что это я мудак во всем виноват.

Смеюсь с этой всей ситуации и салютую другу.

– Стас, подожди. Ты пробиваешь эту гниду?

– О, там вообще хрень какая-то. Я такого человека вообще не нашел в базе, по его году рождения…в нашей стране так точно. Да и не выглядит он на тридцать два. Все сорок ему можно дать.

– Блядь. Ищи все, что можешь.

– Ооо… Я понял теперь. Все мои вопросы снимаю, она красотка, – лыбится этот шут.

– Вали давай. Иначе глаза выколю.

– Ууу, понял-понял.

Пребываю в шоке от услышанного, но беру себя в руки.

Заглядываю в расписание на неделю и вписываю на четверг важное событие, для чего звоню по нужному номеру.

– Эй, кэп? Ты все еще владеешь корабликом?

– А ты что, решил поухаживать за мной?

– Не в этой жизни. Но если вдруг, то ты станешь первым в списке. Степ, на четверг верхнюю освободи?

– Без проблем. К семи жду на причале.

– Спасибо, дружище.

Эмма

– Добрый день, меня к вам послал Давыдов Матвей Яковлевич, по поводу работы, – обращаюсь к женщине из фонда.

Отец Саши позвонил мне буквально час назад и сказал, чтобы я была тут к обеду и вот она я.

– О, Эмма. Здравствуйте, – пожимает руку, широко улыбаясь. – Вы для нас словно глоток свежего воздуха. У нас в воскресенье мероприятие, и ваша помощь просто необходима.

Подхватила меня под руку и потащила куда-то вглубь помещений.

Я была ошарашена и вдохновлена тем, что моя жизнь приобретает краски. Будто кто-то уронил баночки с гуашью, и вся палитра вдруг стала наполнять мою серую чашу жизни.

Иногда мне казалось, что «вчера» не существовало вообще. Будто, лишь мое «сегодня» и «завтра» остались.

«Я так хочу, чтобы это было правдой!»

Четверг стал тяжелым. Осознание того, что сегодня вновь идти на терапию меня немного выбило из колеи. Может чуть больше, чем немного.

Забрала анализы из поликлиники и поехала туда, где сегодня мне придется рассказать в мелочах каким бывает ад. Каким он стал для меня. Как языки пламени сжигали меня по частям и разрывали на кусочки.

Воспоминания били не щадя. Казалось, что я умерла и не смогла возродиться. Женщины, что сидели рядом уже привыкшие страдать, не скрывали своих чувств.

Они понимали…

Они были со мной и мысленно держали за руку, пока я спускалась по ступеням в преисподнюю ужаса тех мгновений.

Снова страшно, снова больно, снова одиночество…

Стоило мне закончить, как я вскочила со своего стула и побежала на выход.

Струсила, не смогла, не выдержала.

Как только выскочила за дверь, двинулась на улицу, но дернув ручку и сделав шаг вперед, я уткнулась носом в чью-то грудь.

Не успела даже извиниться, как услышала голос, что был как спасательный круг, тонувшей мне брошен:

– Эмма?

Поднимаю голову и встречаюсь с обеспокоенным лицом Саши, который уже уводит меня дальше от клиники.

– Эй, все хорошо, – успокаивает, смотря в мои глаза и тут же обнимает.

Обвиваю руками его талию, и сама крепче жмусь к нему.

«Как же я рада, что он тут», – размышляю, нежась в его крепких руках.

– Я ведь обещал, что все будет хорошо, – отвечает то ли машинально, то ли я подумала вслух.

– Увези меня отсюда, пожалуйста.

– Конечно. Как насчет ужина и прогулки на теплоходе?

– Куда угодно, – говорю ему куда-то в шею, – только бы подальше отсюда.

* * *

– Я бы и на лавочке в парке посидела, – возмущаюсь, поднимаясь на самый верхний этаж многоярусного корабля.

– А ты заметила, что слово спасибо в твоем лексиконе будто в списке исключений.

– Саш, я правда благодарна, но это чересчур.

– Тогда пошли назад, – хватает за руку и тянет вниз.

– Нет, – выкрикиваю. – Только попробуй. Ты рыбу хвалил? Вот теперь знай, что я не уйду, не отведав ее.

Садимся за столик и первым делом заказываем блюдо дня. Проблема возникла почти сразу. Официант предложил белое вино.

Мир будто перевернулся. Потому что, я и не вспоминала про алкоголь кажется с момента прошлой среды. И все благодаря мужчине сидевшему, напротив.

Наверное, он думал о чем-то таком же.

– Можно мне вишневый сок?

– Да и мне тоже, – тут же отозвался Саша.

Официант покивал, записал и удалился.

– Прости, – берет меня за руку и заглядывает в глаза, словно ищет там что-то.

– Перестань.

Такие теплые ладони. Так спокойно мне сейчас. Просто не верю, что все взаправду. В реальности.

– Как твоя терапия?

– Тяжело.

– Ты справишься, Эмма, – накрывает наши сплетенные руки, своей ладонью и ласково улыбается.

– Спасибо, Саш.

– Ты сделала все сама.

– Нет, я бы осталась лежать на полу комнаты в тот день. А сегодня… сегодня было так страшно. Впервые за долгое время, я снова окунулась в то время полностью. Не смогла выдержать тот напор чувств и эмоций и убежала.

– Это нормально.

– Думаешь? – кивает. – Как Матвей Яковлевич?

– Этот бойкий товарищ требует тебя в гости.

– Скоро приду в гости. Хочу ему спасибо сказать. Он устроил меня в фонд к Жанне Эдуардовне.

– Знаю, он говорил. И как? Нравится?

– В воскресенье будет благотворительный вечер.

– Значит приглашать тебя не придется? Что ж, зато уверен, что ты точно будешь и будешь одна.

– С чего ты взял?

– Мне прям так и хочется позвонить Стасу, чтобы он меня успокоил.

Смеемся вместе. Нам приносят долгожданный ужин и я, пробуя расхваленную рыбу, подтверждаю все его слова восхищения.

– Ммм, – облизываю губы, наслаждаясь. – Как же вкусно.

Поднимаю глаза на моего спутника и понимаю, что атмосфера этого вечера стремительно изменилась.

Глава 17

Александр

Всегда в какой-то момент происходит нечто подобное. И самое интересное в этом моменте, что женщины не понимают каким образом их движения и жесты влияют на мужчин.

Она восхитилась ужином протяжным «ммм», а после облизала свои губы розовым, юрким язычком, а мозг рисует самые запретные и порочные