Вдруг Гортер неожиданно прервал повисшую между ними в воздухе паузу:

– …Хех, и наказание для неплательщиков отменное!

В ответ на эту фразу Делтарм лишь как-то отрешённо посмотрел на него. Заметив это краешком глаза Гортер снова внезапно наклонился над столом капитана и посмотрел ему в глаза, из-за чего капитан де Кав уже более уверенно, чем раньше, схватился за свою палочку и дёрнул её наружу. Но следопыт быстро пресёк это движение, крепко зажав ладонь и палочку капитана свей рукой:

– А ты всё-таки подумай на досуге про моё предложение-то, капитан… посиди с ними, да погреби чуток – неумолимо серьёзно промолвил Гортер в лицо Делтарму без тени злобы или издёвки так, как один человек говорит другому при разговоре о делах насущных. С этими словами он отпустил ладонь капитана, выпрямился и, развернувшись, зашагал к выходу. Однако, взявшись за дверную ручку, он всё же приостановился и, не поворачивая головы, снова обратился к де Каву:

– А солдатик твой скоро очнётся, не переживай. Только с головой будет немного не в ладах до вечера, ты с ним сегодня помягче тогда…

После чего следопыт открыл дверь и вышел из капитанской каюты почти так же, как и зашёл в неё пару минут назад. Капитан Делтарм остался сидеть без движения в кресле с палочкой в руке. «М-мерзавец!» – сорвалось с его губ через несколько секунд только одно единственное слово.

Однако Гортер уже не мог услышать его. И на то было больше причин, чем могло показаться со стороны. Когда следопыт входил в каюту капитана, до него всё ещё доносилось, как шумит река и ходят вёсла по воде, как тяжело дышат и кряхтят гребцы, и даже как кричат речные птицы снаружи галеры по берегам Кальста, ровно так же, как и когда выходил из его каюты. Но стоило ему только закрыть за собой дверь и остаться в каюте с капитаном один на один – как все эти звуки разом умолкли, превратившись лишь в один заметный звук, тот самый, который был слышен по всей нижней палубе галеры: звук падающего на доски мешка с песком. Определенно это была магия. Похоже, что она не давала гребцам сбиваться с ритма с внешней стороны стены капитанской каюты, а с другой стороны, верно, берегла нежный слух капитана от грубых звуков корабельной жизни. Стражник был связным между всеми, кто сейчас находился на галере, и её капитаном. Всё это было более или менее очевидно.

Хотя что-то здесь явно не ладилось между собой.

Место стражника должно было также всегда оставаться подле каюты капитана, на случай мятежа команды. Если только капитан опасается мятежа. Ведь расположение каюты капитана-магуса непосредственно рядом с командой гребцов точно не являлось его капитанским выбором. Значит, такое расположение каюты являлось вынужденной необходимостью, чтобы капитан галеры мог как-то контролировать действия команды с помощью магии. А это, в свою очередь, означало, что капитан должен был находиться здесь большую часть времени, днём и ночью, пока гребцы сидели на вёслах. Но что же на самом деле оставалось под контролем у капитана галеры?..

Вчера капитан не знал, когда вернутся королевские адъютанты, но при этом уж слишком быстро оказался на верхней палубе, когда Гортер только прибыл на его судно. Если только корабельщик или слуга не предупредили его о приближении лодки. При этом он смог ненадолго оставить свою каюту. К тому же вчера он обмолвился о времени прибытии галеры в столицу Сентуса так, словно бы точно знал это время, несмотря ни на что, когда сам Гортер мог только прикинуть его, да и то без учёта перемены ветра или погоды. Можно сказать, что капитан сейчас немного выдал такую скрытую магию своим странным поведением, когда в присутствии Гортера будто в один момент узнал про своего стражника. Или, может быть, он просто догадался…

Конечно, пока это была всё та же магия, созданная в городах Сентуса. Но даже сейчас Гортер мог ощущать, как от неё уже веет гнилью и коварством, которые живут в душе каждого человека и всегда ждут своего шанса выбраться наружу. Шанса, который люди во все времена оказывались не прочь им предоставить в обмен на лёгкую наживу или сиюминутное ощущение счастья.

Обо всём этом следопыт наскоро размышлял, как обычно не забывая при этом смотреть по сторонам, когда направлялся из каюты капитана мимо рядов с гребцами обратно к лестнице, ведущей наверх. И хотя утро наступило не так давно, настроение у Гортера было уже довольно скверное.

На верхней палубе галеры царило утреннее блаженство. Не успевший развеяться слабый речной туман всё ещё гулял по ней, забиваясь в каждую щель. Пара матросов копошилась с канатами у мачты, пытаясь подготовить парус в надежде на то, что к полудню подует хоть какой-нибудь приличный ветер. Редкие утренние чайки кружили где-то сверху, покрикивая иногда на своём жалобном языке. Далёкий речной берег тянулся лесными полосами и широкими полями, прибрежными сёлами и пастбищами для скота. Небольшая группа пассажиров стояла у левого борта и, поглядывая на реку, вела мирную беседу между собой. Однако стоило кому-то из них завидеть в дверях хмурого следопыта, как настрой их беседы тотчас же быстро поменялся, опустившись до шёпота и косых взглядов, а затем и вовсе затихнув. Гортер направился к ним медленным уверенным шагом. Но поравнявшись с тем местом, где они стояли, прошёл мимо. Сейчас его интересовал человек в красном камзоле, стоящий у самой кормы в компании двух других своих товарищей. Фернард неуверенно сглотнул и изо всех сил постарался сделать вид, что не смотрит на приближающуюся к нему «грозовую тучу», и всё же непрестанно моля про себя Миара о том, как бы чего ещё ни выкинул этот чёртов головорез. Остальные адъютанты сразу же поспешили испугано скрыться за ближайшей дверью, оставив его одного разбираться со следопытом. Однако Гортер показался ему на удивление спокойным. Подойдя к Фернарду, он для начала всего-навсего справился о здоровье его соратников, а после зачем-то полюбопытствовал о капитане.

– …Так сколько, говоришь, лет-то ему?

– Капитану Делтарму де Каву, кажется, уже исполнилось двадцать девять, – несколько опешил непонимающий Фернард.

– Двадцать де-евять, значит…– по привычке повторил Гортер и умолк, задумавшись на мгновение о чём-то своём. – …Понятно. Эх! И как только таких за капитанство пускают!

Фернард как-то неуклюже усмехнулся вслед за его словами, изобразив на лице кривую мину. Такое любопытство со стороны следопыта показалось ему опасным, учитывая, что он вчера сделал с его товарищами, поэтому Фернард решил на сей раз обязательно проследовать за Гортером, чтобы ненавязчиво проводить его до каюты.

Окинув взглядом полупустую палубу и устремив его затем куда-то за горизонт, Гортер продолжал молчать ещё некоторое время, после чего, наконец, убрал руки с бортовых поручней и двинулся обратно в сторону красной двери полубака. Адъютант нервно сорвался со своего места и зашагал за ним вслед.

– Ладно! – коротко отсёк Гортер, когда они наконец спустились по витиеватой межпалубной лестнице вниз и дошли до своих кают. – Я, пожалуй, обратно в каюту, а ты скажи там, этим вашим людям, чтобы еду мне не носили, понятно? Занят я весь день буду до самой ночи.

У адъютанта в голове мелькнула невольная мысль, чем же таким можно заниматься в каюте целый день и вечер, чтобы даже не принимать пищи, но, посмотрев ещё раз на следопыта, он решил, что определённо не хочет этого знать.