Чувствую. Просто… Что должно было случиться в его жизни, чтобы так реагировать на самую настоящую трагедию?

Глава 9

Тея

Мы находимся здесь еще около часа, и мои веки начинают слипаться. Красные от слез глаза режет свет тусклых ламп, и я определенно напоминаю себе зомби. Сижу тут, легонько покачиваясь из стороны в сторону, и пытаюсь не заснуть. Спать нельзя, только не сейчас.

– Поехали.

Лешины руки помогают мне подняться, уводят подальше из этого места, и чем быстрее увеличивается расстояние от больницы, тем лучше я себя чувствую.

– Куда тебя отвезти?

– Я вызову такси. Домой поеду.

– Садись, – его ладонь касается сиденья байка в легком хлопке.

Киваю, абсолютно не желая спорить. Я устала морально и очень хочу упасть на подушку. Закончить день и войти в новый, но, чтобы это произошло, мне необходим крепкий и желательно продолжительный сон. Всю дорогу домой я боюсь клюнуть носом и разжать замок из пальцев. Если я так сделаю, то сразу же свалюсь с мотоцикла. Понимание этого не дает до конца расслабиться и превратиться в желейную массу.

Леша останавливает байк у ворот, охрана видит мое заспанное лицо и моментально впускает нас внутрь. Спрыгиваю на землю, оставаясь стоять рядом. Мы почти у самого крыльца. В отсутствие родителей охрана не строит из себя строгих церберов. Когда мамы с папой нет, хозяйка в доме я и все они слушаются меня. Ну, или звонят отцу – согласовывают.

– У тебя кровь запеклась, – осторожно веду пальцами по мужской щеке, – нужно обработать.

В больнице он лишь отмахнулся от врачей, было слегка не до этого, а теперь я должна хоть что-то для него сделать. К тому же я совершенно не хочу оставаться одна. Вся эта ситуация с аварией как-то слишком сильно отразилась на моем подсознании. Внутри настолько гадко и мрачно, что хочется лезть на стены, выть в подушку и ни о чем больше не думать.

Там, в больнице, я смотрела на Полину и думала о том, что ни за что на свете не хочу пережить подобное. Никто не хочет. Но судьба коварна и с непреодолимой легкостью может подкинуть столь ужасную «шутку».

– Пойдем, – вытягиваю раскрытую ладонь. Если он сейчас откажется, я пойму, но лучше, если согласится.

У меня дрожат губы, и я так хочу спрятаться, укрыться за его широкой спиной до наступления утра.

– Пошли.

Леша идет следом, держит меня за руку, но стоит нам войти, как навстречу вылетает Катя. Она перепугана, но глаза сонные. Только вскочила, услышала, видимо. Катя – женщина боевая, спит чутко и всегда с открытым окном. Даже зимой щелку оставляет, несмотря на то, что в доме есть кондиционеры, увлажнители и отличная система вентиляции.

– Тея, ты отку… доброй ночи, – с интересом смотрит на Лешу, а после довольно строго на меня. Алексей лишь сдержанно ей кивает.

– Где у нас аптечка? – спрашиваю и демонстративно игнорирую Катюшины пытливые взгляды.

– Сейчас принесу.

– Забавная, – слышу комментарий за спиной.

– Катя хорошая, но слишком заботливая. Сли-и-ишком. Пойдем наверх.

Леша не сопротивляется, и, если честно, сейчас это только мне на руку.

Аспид

Я мог бы уехать, подниматься к ней было необязательно от слова совсем. Но я этого не сделал и не сделаю,  и суть не в моей исцарапанной роже, Тея позвала из-за собственного дискомфорта. Все, что случилось, шарахнуло по ней так, как я совершенно не ожидал. Тейка из тех людей, кто пропитывается чужим горем, как губка. Проецирует случившееся на себя и погружается в эти страдания.

Но, кажется, она этого даже не понимает. Того, почему ей настолько хреново. Моя добрая, заботливая и такая ранимая девочка. Оказавшись в комнате, Тея ускоряет свои движения, начинает носиться по периметру, перекладывает какие-то вещи, что-то быстро говорит мне, иногда я даже не улавливаю сути. У нее шок, и сейчас наступил его пик.

Катя, входя в комнату с аптечкой в руках, придирчиво осматривает меня с ног до головы, чуть дольше задерживает взгляд на татуировках, виднеющихся из-под закатанных рукавов куртки и выреза майки. Протягивает пластиковый ящик.

– Спасибо, тут есть какое-нибудь успокоительное? – киваю на Тейку.

– Что с ней? – голос женщины встревожен и наполнен искренним беспокойством.

– Полина попала в аварию, мы только из больницы. Стресс.

– А с Теей что? Она не была на месте аварии?

– Не была.

– Пойдем, я дам тебе капли.

Вся подозрительность тает, она больше не бросает на меня укоризненных взглядов, а, наоборот, мнит почти героем, который помогает Тейке.

Вернувшись наверх, застаю Теону в ванной, она стоит перед зеркалом, завороженно разглядывая свое отражение. Услышав мои шаги, вздрагивает, оборачивается.

– Пойдем, – приобняв, сажаю на кровать и протягиваю стакан, – выпей.

– Что это?

– Успокоительное. Тебя трясет.

– Кажется, я слишком переволновалась, – ее голова ложится на мое плечо, – все это так ужасно.

– Давай спать, – забираю из ее рук стакан и ставлю на тумбочку рядом.

– Побудь со мной немного.

– Ложись, – аккуратно склоняю ее к кровати, чтобы она наконец-то приняла горизонтальное положение, – я выключу свет.

Падаю рядом с ней, накрывая Тейку одеялом, сам лежу поверх. Ее все еще слегка трусит, но дыхание очень быстро становится спокойным, размеренным. Она засыпает.

Поначалу я хочу уйти, но меня как-то незаметно сваливается в сон.

Открываю глаза уже утром, когда в комнату через неплотно задернутые шторы попадают лучи солнца. Теи рядом нет, растираю лицо ладонями, слыша шум воды за дверью в ванную комнату.

Перекатываюсь на живот, вытаскивая из кармана джинсов телефон. Девять. Мне повезло, что сегодняшняя тренировка перенесена на двенадцать и я на нее успеваю. Набираю Аську, интересуясь, как дома, сестра предоставляет почти детальный отчет и заверяет, что все хорошо.

– Можешь не торопиться, я сегодня целый день буду с мамой.

– Ладно. Я заеду через час.

– Хорошо.

Настя сбрасывает ровно в тот момент, когда Тея выходит из ванной с замотанным на голове полотенцем.

– Ты не ушел, – улыбается и присаживается на край кровати.

– Как ты? – сажусь и подтягиваюсь ближе к ней. На автомате трогаю ее щеку, обвожу пальцами губы, чувствуя, как она льнет к моей руке, смотря прямо в глаза.

– Нормально. Завтракать будешь?

– Время, – дергаю запястье с часами, – поджимает.

– Пятнадцать минут.

Она говорит тихо, с затаенной в голосе надеждой, и я, конечно, соглашаюсь. Не могу не согласиться.

– Тогда пошли на кухню, Катя там уже накрыла. Ты ей понравился.

– Я всем нравлюсь, – пожимаю плечами, переплетая наши пальцы.

– Самомнение у тебя, конечно.

Теона выходит из комнаты первой, а перед этим стягивает с