– Опять вы за свое, Николай Романович, – вздохнул Феоктистов. – Я же говорил – мы здесь ни при чем. А что касается встречи с будущими компаньонами – это запросто, они сами очень хотят лично познакомиться с таким уважаемым, как вы, человеком, имеющим такое количество настоящих боевых наград! Как вы смотрите на деловой ужин за городом, на берегу живописного озера? Конечно, без жен! – «бизнесмен» гаденько захихикал. – Извините, если напомнил вам о несчастье с вашей супругой, но вы ведь взрослый мужчина и прекрасно понимаете – иногда так необходимо снять с себя груз повседневных забот, расслабиться… Понимаете, что я имею в виду? Тем более если совместить подписание документов о сотрудничестве с отдыхом.

– Да, я понимаю. И не против ужина в тихом живописном местечке.

– Уверен, Николай Романович, перед нами открываются радужные перспективы, если мы так запросто можем найти друг с другом общий язык! – радостно заявил Феоктистов. – Ну, так я позвоню вам послезавтра в офис ближе к полудню, а к тому времени согласую место и время проведения переговоров с нашими общими компаньонами.

– Буду ждать звонка, – еле сдерживая ярость, ответил Маркелов, прижав трубку к уху плечом и торопливо закуривая.

– Тогда до свидания, Николай Романович. Всего вам доброго. И извините за столь поздний звонок.

– И вам… всего доброго, – через силу выдавил из себя Маркелов и повесил трубку. Итак, он сыграл первую часть спектакля. Теперь слово за профессионалом. Интересно, как он будет убивать этих подонков – по одному, терпеливо подкарауливая каждого, или же всех вместе, оптом?..

Маркелов плеснул себе в стопку «Столичной», опрокинул водку в рот и, сделав несколько глубоких затяжек, положил сигарету на край пепельницы. Затем набрал номер Паши Орлова. Тот ответил почти сразу:

– Да.

– Я сейчас приеду к тебе, – не представляясь, сообщил Маркелов.

– Жду, – ответил Орлов и повесил трубку.

Спустя двадцать минут Маркелов уже сидел на тесной кухоньке Павла, а перед ним на столе стояла фарфоровая чашка с крепким дымящимся чаем.

– Ты переговорил с банкирами? – спросил Николай.

– Да.

– Все им выложил?

– Все как мы договаривались.

– Ну и что сказали?..

– Фергер из «Северного торгового банка» уже связался с Вороном. О результатах переговоров он сообщит завтра. Между прочим, дочь этого Фергера когда-то похитили бандиты, и освободил ее не кто иной, как Ворон, представляешь? Как у тебя дела?

– Только что я дал согласие на «стрелку» с боссами «Фердинанда». В каком-то уютном местечке на берегу озера. С девочками… – усмехнулся Маркелов. – Тот, кто мне звонил, клянется, что они обо всем узнали исключительно из газет. Твари!..

– Этого и следовало ожидать. Думаешь, успеем подготовиться? – спросил Павел.

– Постараемся. Если Фергер уговорит Ворона взяться за это дело, – сухо ответил Маркелов.

– Знаешь, банкир сказал, что Ворон уже знает и про Алексея, и про твою Таню… Оказывается, как рассказал мне Фергер, бандиты убили его жену и дочь. С тех пор, потеряв семью, Ворон и объявил войну преступному миру, перейдя на нелегальное положение. Кстати, как Таня?

– Я звонил в больницу около девяти часов. Она все еще находится в глубокой депрессии, ничего не ест. Вливают какие-то витамины через капельницу. – Маркелов устало и затравленно посмотрел в глаза сидевшему напротив Павлу. – Если Ворон действительно такой благородный мститель, как о нем говорят, то он сумеет устроить так, чтобы я лично прикончил скотов, изнасиловавших мою жену и забивших до смерти Алешку!.. Понимаешь, я хочу отомстить им сам! Эх, если бы у меня было две руки! – Маркелов ударил кулаком по столу так, что из стоявших на столе чашек выплеснулся чай.

– И если бы я мог бегать стометровку, как Бен Джонсон, – усмехнулся в ответ Орлов и посмотрел на прислоненную к стене трость с ручкой из слоновой кости.

На следующий день Фергер позвонил и предупредил Маркелова, чтобы он был готов в любой момент выехать на встречу с таинственным мстителем.

– Но, как вы понимаете, договариваться о деталях вам придется самому, – предупредил банкир.

– Я понимаю. Спасибо…

На следующий день после разговора с Фергером Наташа положила перед Маркеловым заклеенный конверт без адреса с пометкой: «Маркелову, лично».

– Что это?

– Странно… Пришел какой-то парень, спросил, на месте ли ты, а потом бросил это на стол и тут же исчез, – растерянно объяснила Наташа.

– Как он хоть выглядел-то? – поинтересовался Маркелов.

– Да обыкновенно! Среднего роста, одет просто: джинсы, плащевая куртка. Лет двадцать пять – двадцать семь…

Когда Наташа скрылась за дверью, он распечатал письмо и стал читать текст, написанный от руки черным фломастером.

«Предложение готов обсудить. Завтра в половине восьмого утра садитесь в двести восьмой автобус у метро «Черная речка» и езжайте до конечной остановки – «Военный завод». Об остальном я позабочусь сам. Сожгите письмо вместе с конвертом».

Маркелов еще дважды перечитал послание Ворона, потом скомкал его в своей широкой ладони, положил в пепельницу и поджег зажигалкой. С минуту он внимательно наблюдал, как огонь превращает письмо в пепел. Маркелов не знал, что использовать письмо в качестве улики в любом случае было невозможно. Ровно через час написанные специальным фломастером слова попросту исчезли бы, оставив бумагу совершенно чистой…

Осень изводила город дождями, мерцала зарницами бушевавшей где-то над Финским заливом грозы, за сполохами которой после небольшой паузы непременно следовал раскат грома.

На остановке двести восьмого маршрута навеса не было, и пассажиры вынуждены были или мокнуть под дождем, или прятаться в соседнем магазине под неодобрительными взглядами продавцов. Двести восьмой был, как всегда, забит в то утро людьми до отказа, поэтому никто не обратил внимания на втиснувшегося в салон заурядного мужичонку, одетого в дешевую, серого цвета, плащевую куртку на «рыбьем» меху, в старые линялые джинсы и стоптанные, давно не чищенные ботинки. Он, как и все, не выспался, промок и, если судить по страдальческому выражению лица, мечтал лишь о том, чтобы поскорее наступил радостный момент избавления, когда измученный преклонными годами автобус наконец-то притормозит у проходной некогда напоминавшего неприступную крепость номерного военного завода, где, по слухам, раньше производили двигатели для танков, а теперь едва сводили концы с концами. До завода было еще далеко, и мужчина в серой куртке стал медленно протискиваться в глубь салона. Со всех сторон слышалось недовольное сопение. Наконец, продвинувшись в самую середину, мужичок остановился поближе к компостеру, за спиной широкоплечего парня с заправленным в карман плаща пустым левым рукавом. Мужичок навалился на парня всем телом, пытаясь вставить талончик в щель компостера, и совершенно незаметно, с ловкостью профессионального карманника, засунул инвалиду в карман плаща маленький, почти невесомый портативный пейджер «Моторола». Затем нажал на рычаг компостера, взял пробитый талон и растворился в толпе. Когда автобус затормозил у следующей остановки, мужичок вышел, свернул за угол высокого бетонного забора и пошел вдоль ограждения промзоны к припаркованной неподалеку «семерке». Он достал из внутреннего кармана куртки ключи, нажал кнопку на брелоке дистанционного управления, сел за руль и сорвался с места, обдавая брызгами, летевшими из-под колес, жухлый бурьян на обочинах дороги…