– Да… Я клянусь, что помогу тебе выбраться на волю, если скажешь мне всю правду.

Вампиресса усмехнулась.

– Твоя мать была ведьмой, а твой отец – командором императорской армии. Ее звали Миральдой, его Геллером Накори. И это все, что мне известно о тебе.

Гиллард, едва веря собственным ушам, уставился на вампирессу так, словно она сотворила рушащее весь мир заклятье.

– Геллер Накори? Он… Но его же казнили!

– Правда? – она хмыкнула, – надо же… А я и не знала. За те годы, что я здесь сижу, мне ни разу не рассказывали о том, что творится в вашем славном городе.

Гил потер лоб. Его мысли, словно сорвавшиеся с привязи бешеные псы, сплелись в клубок, замельтешили… Он вспомнил, как висел на ограде и смотрел на высокого человека, идущего к эшафоту с гордо поднятой головой, как позже напал зеркальник, принявший образ командора…

– А моя мать? Эта… Миральда? Почему же она бросила меня?

– Значит, ее нет среди живых людей, – холодно ответила вампиресса, – в противном случае, она бы никогда тебя не оставила.

Гиллард стиснул зубы. Слишком много грустных новостей за один раз…

– Ну так что, отпустишь? – донесся слабый, едва слышный шепот, – ты обещал.

– И ты мне поверила? – он покачал головой, – почему я должен отпускать темную нелюдь на свободу? Ты ведь будешь отбирать жизни у ни в чем не повинных людей!

– Но ты никогда не задумывался о том, что ни в чем не повинные люди растоптали, уничтожили народ дэйлор? А, впрочем, на что я надеялась? Маг никогда не станет настоящим рыцарем…

И она вернулась к дальней стенке клетки.

Гиллард покачал головой. Многое изменилось за эти годы, проведенные среди магов. Да и сам он изменился. Не осталось ничего от мальчишки, мечтающего о подвигах… Только пепел, прах, уносимые ветром времени.

И в то же время… Обещание. Одной нелюдью больше, одной нелюдью меньше. Быть может, пропажу заметят не сразу, и брат Арве будет долго искать виновного, да так и не найдет…

– Как тебя зовут? У тебя есть имя? – поинтересовался он. И получил в ответ презрительное молчание.

– Я отпущу тебя, правда. Но мне бы хотелось знать…

– Миртс.

– Хорошо. Давай сделаем так – я открою клетку, но ты ведь не набросишься на меня? Сейчас вечер, наверняка стемнело. Надеюсь, ты умеешь летать?

Миртс кивнула; в ее глазах разгорался настоящий пожар.

– Тогда отойди подальше от прутьев, – выдохнул Гиллард.

Нет ничего проще, чем заклинание разрывающегося шара огня, чтобы разнести тяжелый замок. Завыли, заревели вокруг твари; отовсюду к Гилларду потянулись когтистые лапы, длинные скрюченные пальцы… Он, стараясь хотя бы выглядеть спокойным, распахнул покореженную дверь.

– Выходи. И помни, что обещала.

Миртс выскользнула наружу и остановилась рядом с Гиллардом.

– Когда-нибудь я отплачу тебе, сын Миральды, – прошелестела она, – помни. Твой приход был предсказан великим королем. Пророчество живет, и ты выполнишь то, что должен.

– Какое еще пророчество?!! – буркнул Гил. Вампиресса, на его взгляд, несла полнейшую чепуху, – пойдем скорее.

Миртс промолчала, только улыбнулась в потемках.

– Да, да. Пойдем. Если бы ты знал, как долго я ждала этого часа! Теперь… Я клянусь, что буду оберегать тебя и защищать, и тогда мой народ проснется от целительного сна!

До самого выхода шли молча. Гиллард пытался принять то, что ходил смотреть на казнь собственного отца. О чем думала вампиресса, было и вовсе непонятно.

– Теперь – очень тихо. Осторожно, – шепнул Гил, открывая дверь.

И нос к ному столкнулся с братом Арве.

Время замерло, застыло тягучей медовой каплей. Черным провалом открывался широкий рот престарелого мага, он явно собирался если не позвать на помощь, то, по крайней мере, привести в действие какое-нибудь из своих заклятий. Гил вцепился в компоненты заклинаний, мучительно соображая – атаковать магией или попробовать оглушить Арве, пустив в ход кулаки… В конце концов престарелый маг не выглядел силачом, а Гил был молодым и здоровым.

Все решила Миртс. Отчаянный рывок вперед, взмах тонкой девичьей руки – и Арве начал падать на пол, разбрызгивая темные капли крови. Из рассеченной до самых позвонков шеи.

– Что… что ты наделала?!! – просипел Гил, – что?!!

Но Миртс, разумеется, и не думала вдаваться в объяснения. Несколько мгновений – и она с хрустом распахнула крылья.

– Я тебя найду, Гиллард.

Ее поджарое тело хищницы метнулось к окну, и больше Гил ее не видел.

Он судорожно сглотнул, бросил взгляд на содрогающееся в конвульсиях тело мага, под которым медленно расползалась глянцевая лужа.

А отовсюду к нему уже бежали братья, вопя, размахивая руками. Маги Закрытого города.

Ошибаются те, что говорят – взгляни в глаза болотной ночнице и увидишь зло мира сего. Те, кто так полагает, даже не видели вблизи болотную ночницу, потому как редкий человек, столкнувшийся с нелюдью на лесной тропинке, возвращается домой. А на самом деле в глазах ночницы мудрость болот и неизбывная печаль, и этого никому не изменить; так было и так будет от начала времен, от самой первой болотной ночницы, королевы-матери.

В продолговатых, широко распахнутых глазах Кларисс жила та самая грусть, от которой никуда не уйти, единожды ступив на темную дорогу. Паутинки морщин в уголках рта дрожали, казалось, ночница вот-вот расплачется.

– Зачем ты говоришь это мне, любовь моя? – шепот Кларисс напоминал шуршание мертвых листьев на ветру.

– Ты могла меня отпустить, но не сделала этого, – упрямо сказала Миральда, – ты предпочла забрать меня с собой.

– Но разве ты не звала меня? Разве не просила?..

– Я никогда бы не попросила тебя ни о чем подобном. Ты просто истолковала мои слова так, как хотелось тебе.

Воцарилось тягостное молчание. Они брели через бурелом, на север. Именно туда отчего-то стремилась попасть Кларисс; Миральде было все равно.

– Мне казалось, так будет лучше для всех, – глухо пробормотала ночница, – кто бы тогда позаботился о твоем сыне?

– О нем позаботились бы те добрые люди, – парировала Миральда, – и тебе это прекрасно известно.

– Зато ты видела, как он растет. Или ты думаешь, что, сидя в небесных садах, ты бы смогла наблюдать за тем, как твое дитя сделает первый шаг, как начнет ходить все увереннее? Все это сказки, Миральда. Те, кто ушел единожды, уже никогда не будут принадлежать этому миру…

Миральда только прикусила губу: Кларисс была права. Впрочем, как всегда.