– И куда это мы такие собрались? – возмущенно спросила белка из дупла.

Элина убегает и падает в сугроб. Валентин отчаянно пытается ее вытащить. Та сопротивляется, но, наконец, ему удается ее уговорить. И они идут дальше, и там забытая в снегах площадка. Внизу – замерзшая река, а они садятся на скамейку-качельку.

Спокойствие и безмятежность вокруг. Они рядом. Вместе. Они всегда будут друг с другом, ведь так долого искали себя и нашли друг в друге. Это их судьба.

Валентин сжал ее руки и почувствовал холод.

– Ты не должна умирать, – прошептал он, – ты должна жить.

Элина хотела что-то возразить, но юноша продолжал: Но ради меня, дорогая. Я достал тебя из сугроба, не настало твое время.

– Валентин, что ты говоришь, милый, ведь это ты сейчас умрешь, ты белый, как саван.

– Все хорошо, дорогая.

– Валентин, не умирай. – Элина пытается отдать тепло своей жизни ему.

– Элина, не смей этого делать. Иначе ты умрешь, а тебе еще рано.

– Я люблю тебя, – только и выговорила девушка.

– Я всегда буду с тобой, маленькая крошка, где бы ты ни была. Я всегда буду оберегать тебя. Тебе больше нельзя здесь быть. Здесь холод заморозил само время. И если ты останешься здесь, ты умрешь.

И с этими словами Валентин собрал остатки тепла и поцеловал Элину, отдав ей все тепло, что было. И все вокруг превратилось в многометровую толщу снега.

Вот он стоит посреди улицы большого города.  И люди идут туда-сюда, укутанные в шарфы и шали, поднимая воротники пальто и шуб. А он среди них, но все идут, никто не замечает его, словно он пустое место.

– Посмотрите на меня, я здесь! – кричал он. Но никто не обращал внимания. И Валентин почувствовал необычайную легкость во всем теле, словно лишь взмахни руками, и ты воспаришь как птица. И поднял руки, и словно неведомая сила приподняла его, и повис в воздухе. Он наклонился вперед и полетел, паря над землей. Это так было здорово! Но так странно! Неужели он умер?

Но даже если и так, Валентин поклялся в вечной любви к Элине и должен ее найти хоть на Земле, хоть на небе. И взмыл вверх, пока город не превратился в вереницу крыш, словно нарисованная акварельной краской на бумажном листе карта. Там возвышался холм, а вниз уходила аллея, которая вела в странное и тревожное место, где нашли свой приют древние боги. Он ветром закружил над крышами и спустился туда, где замерло и время, и пространство.

Элина подошла к древним идолам и попросила вернуть Валентина.

Как он хотел закричать: Я здесь, я с тобой. Но его крики никто не слышал. Они утонули в безвременьи холода и тишины.

И Валентин снова поднялся вверх, пытаясь в гневе сделать хоть что-нибудь. Он врывался в окна, срывал занавески, шатал створки. Он пролетел над церквушкой, которая казалось чудесной поделкой в руках ювелира из малахитовой шкатулки, влетел в окно башни и изо всех сил ударил в колокол, который зазвенел так, что небо смерклось.

– Ну хоть сейчас ты меня слышишь, Элина? – кричал он.

И Элина, стоя у основания у древнего храма словно, действительно, что-то заметила. Она слышала, как звенел колокол. Валентин обернулся и увидел, что никакого колокола нет, и лишь ветер шумит, потоками обдувая башню.

Пытаясь обрести покой, он полетел на кладбище, где столетиями стояли статуи ангелов и хрупких дев. Здесь цвело весной, и Валентин обнаружил, что легко одет. Солнца не было видно, но само небо, словно светило, припекало, что юноша расстегнул рубаху. Он стоял у могилы, и рана все еще кровоточила, хотя и не болела. Неужели – это и есть конец пути? Осталось начертить на камне – Валентин Туули, погиб в неполные двадцать пять лет.

Валентин коснулся ее и кровью начертил на надгробии сердечко в круге. Где ты, моя хорошая? – прокричал он. – Неужели смерть разлучила нас? И кто умер? Ты? Или я?

И все закружилось калейдоскопом. Он снова падал куда-то вниз, а вокруг вращалось огненное бытие, сгорая в пламени времени. В свете костра восставали скелеты, мчались белоснежные волки, и вот он видит, как Элина сошлась в схватке с неприятным типом. Он захотел ей помочь, но был бесплотен. Но хрупкая девушка не растерялась, и сжав красный амулет, превратилась в волчицу и вцепилась в злодея. Тот сумел отбиться и снова хотел напасть на девушку, но теперь Валентин видел глазами старого вождя. Он сумел освободиться из темницы и сошелся в битве со старым врагом и одолел его.

– Как тебя зовут? – спросил старый волкодлак.

– Элина.

– Мой народ никогда не забудет тебя и всегда придет на помощь.

Валентин увидел на Элине свой амулет и оказался где-то совсем далеко, среди высоких скал и утесов. И сквозь ветер ему доносилась далекая и пронзительная песня, музыка всех тех, кто потерял. Валентин парил над морями и болотами и думал: Значит мой амулет достался ей. Так пусть хранит ее, и пусть мне поможет ее встретить вновь, чтобы она узнала меня.

Надоело летать, и, как падающий с ветки лист, Валентин плавно приземлился на зеленую лужайку. Где-то вдали бил родник, но он просто лег на землю и смотрел в прозрачное, без единого светила небо. Он снова почувствовал себя человеком, раскинул руки и ноги, и теплый ветер ласкал его кожу, принося запахи дивных трав.

Откуда не возьмись, на его грудь вскочил кот.

– Барсик, ах ты негодник, а ну слезай с больного, рана еще не зажила, – послышался голос немолодой женщины неизвестно откуда.

И кот, как ошпаренный, соскочил с него и скрылся в зарослях. Валентин глянул туда, где была его рана, но она исчезла. Волшебный кот.

Но к жизни этого его не вернуло. Он хотел было подпрыгнуть от радости, но снова превратился в ветер. Но теперь не стал взмывать высоко в небеса и летал над болотом, наблюдая за призрачными огоньками, пока не нашел несколько кочек и странной скамейкой между ними. Валентин присел на лавочку, и тут же на нее  выбрался и водяной.

– Привет,  добрый путник! – сказал ему зеленый человечек. Надо же! Он видел его.

– Привет, старый друг! – от неожиданности Валентин поприветствовал его также, как по привычке здоровался с банником, которого может быть и не было. Но дух болота был и оказался весьма приятным собеседником.

– Грустишь? – поинтересовался болотник.

– Грущу, – согласился Валентин.

– Что душу тянет?

– Любовь.

– Это у всех так, друг. Вот меня тоже любовь чуть ли не на дно зовет. Хоть бери и топись. – И сам себе рассмеялся.

– Тебя-то утопишь, – улыбнулся Валентин, – а я уже мертв.

Водяной потрогал его руку, и Валентин сам удивился, как ощутил мокрые холодные касания, словно опустил руку в ведро с только наловленной рыбой.

– А не все так плохо! – сказал Водяной. – Стало быть ты раньше был человек?