береговиков, только подобрее и почище. И мне нужно было доказать, что я достоин его дочки. Как только я подошёл к дому и постучал, Карган отворил дверь, спросил, как меня звать, и так дал мне кулаком в нос, что я очнулся только к вечеру!

– Какой ужас! – воскликнула Лили. – И что же ты с ним сделал?

– Ничего. Я был здесь чужаком. Он сказал – если я ещё раз хотя бы посмотрю на его дочку, он меня вздует. Но я не испугался! Я приходил ночами под окно Вендолин и пел матросские песни, а старый Карган просыпался и бежал за мной. Частенько он меня догонял и колотил до полусмерти. Я приходил в себя на чужом поле, с разбитым носом и улыбкой на губах. Я крепко влюбился в Вендолин Игиби, и меня бы ничто не остановило! И всё-таки дело моё было плохо. Я не мог даже упоминать имя Вендолин Игиби – люди узнали от Каргана, что мне нельзя с ней и словечком переброситься. С Золой Мэй было проще, потому что она вечно строила глазки морякам, но что касается Вендолин… я был чужаком, который собрался ухаживать за истинной дочерью лощин. Здесь такого не терпят. Мне и надеяться было не на что. Все сказали: брось. Но однажды я увидел Вендолин и её пса в городе и отчаянно захотел с ней поговорить. Как только я начал, на меня накинулась целая толпа местных: они побросали свои дела и полезли в драку. Я потерял семь зубов. – Подо с гордостью продемонстрировал голые дёсны. – С тех пор как о моих намерениях стало известно, меня уже не подпускали к Вендолин, не поколотив. Через год – только через год! – я наконец понял, чтó надо сделать, чтобы заполучить её руку. Я решил принять участие в Баник Дурга.

– Что это такое? – спросил Кальмар.

– Это когда тебя целую неделю молотят, швыряют оземь и гоняют по полю, – ответил Подо и поморщился. – Испокон веков кланы лощин каждые три года собираются на Поле Финлея. Каждый, кому хватит глупости рискнуть здоровьем, может стать Хозяином лощин. Видали Радрика? Он стал Хозяином, потому что победил в Баник Дурга. Вот и я решил попробовать. – Подо помедлил и выпустил клуб дыма, наслаждаясь удивлением на лицах внуков. – Да-да. Я решил участвовать в состязаниях. Мои немногочисленные друзья убеждали меня отступиться, если мне дорога жизнь. Они не угрожали, конечно, – просто беспокоились. Но я решил, что единственный способ выразить любовь к Вендолин – это участвовать в Баник Дурга, а если я умру – что ж, тем лучше. Я так её любил.

– Мама пыталась отговорить вашего дедушку, – подхватила Ния. – Однажды вечером она пришла к нему и попросила не участвовать в Баник Дурга. Она сказала, что готова бежать с ним из лощин.

– Но я и слышать об этом не хотел, – сказал Подо. – Мне надоело бегать.

Джаннер даже не заметил, что Оскар вышел из-за стола и уселся на ковёр рядом с ними. Он лёг на живот и смотрел на Подо снизу вверх, как лысый ребёнок.

– И что дальше? – спросил Оскар. – Как выразился Фрипски фон Чигатрон: «Говори же!»

– Я отправился на Поле Финлея в одиночку, разбил палатку и стал ждать начала состязаний, попросив у Создателя сил и стойкости. А ещё упорства. Я сомневался, что сумею победить хоть одного из этих дюжих фруктоедов, но хоть немного-то продержаться я мог! Для этого не нужны мускулы – только сила духа. А её придавала мне любовь к Вендолин.

– И что было дальше? Ты победил? – спросила Лили, положив голову на лапу Кальмара.

Джаннер думал, что брат отстранится, но тот был слишком увлечён рассказом.

– Сначала участники мерились быстротой – бегали наперегонки. Я неплохо скачу на своей деревяшке, но сами понимаете – тягаться с ними было трудно. А главное, местные понятия не имеют, что такое честная игра. Пока бежишь с ними наперегонки, непременно двинут локтем в живот или кулаком в челюсть, да ещё и подножку подставят. Правда, так обходились не только со мной. Они и друг друга постоянно тузили. Такие тут правила. На второй день мерились силой. Нужно было поднимать бочки с водой, бросать брёвна, толкать повозки. Это мне удавалось неплохо, хоть я и не мог сравниться с местными здоровяками. Надо мной все смеялись! А следующие три дня были посвящены кулачным боям. Я выходил на поле с пятьюдесятью разными противниками – и почти всем проиграл. Но я не сдавался! От усталости я валился с ног, но каждый раз вставал и дрался дальше. Последний день был самый трудный. Тут требовались и быстрота, и сила, и хитрость. В последний день участники ищут башмак Макдуллага, который судьи прячут накануне. Тот, кто возвращается с башмаком на Поле Финлея, становится победителем. Я почти не спал ночь – отчасти потому, что весь был в синяках, а ещё потому, что знал: это последний шанс завоевать руку моей дорогой Вендолин Игиби. Я проснулся на рассвете и вместе с остальными стал ждать свистка. Ну и потасовка тут началась! Все так и пёрли вперёд, хоть никто не знал, в какую сторону бежать. Я целый день ковылял на деревяшке по полям и лесам, заглядывал в ручьи, под камни и даже в кучи конского навоза, чтобы найти этот треклятый башмак. То и дело я встречал кого-нибудь из своих соперников, и он давал мне взбучку – просто так, и плевать, что у меня не было башмака. Но я вставал и тащился дальше, молясь Создателю… Не найти башмак было страшно, а найти – ещё страшнее!

– Почему? – спросил Джаннер.

– Потому что отыскать башмак – только полдела. Его ещё нужно принести обратно на Поле Финлея, не попавшись соперникам! Создатель, похоже, одновременно благословил меня и проклял, потому что, обогнув холм, я увидел башмак Макдуллага на камне посреди ручья. Я стоял там целую минуту и ждал, что на меня вот-вот налетит какой-нибудь громила, но вокруг не было ни души. Я прошептал имя Вендолин, схватил башмак и что было сил припустил назад. Поднявшись на последний холм, я увидел, что поле окружено толпой народа. И тут со всех сторон ко мне, как обезумевшие клыкастые коровы, ринулись дюжие бородачи. Клянусь, я бы предпочёл клыкастых коров! Чужаки тысячу лет не побеждали на Баник Дурга. – Подо уставился на огонь и негромко продолжил: – Я заметил в толпе Вендолин, и это было всё равно что спасительный берег для тонущего моряка. Я что было духу припустил