— Вы, очевидно, впервые едете одна? — спросил дипломат, явножелая завязать разговор.

В отличие от него она знала его сексуальную ориентацию инекоторые особенности его психологии. Поэтому она односложно ответила:

— Да.

Важно было, чтобы беседу постоянно поддерживал именно он.

— Ваш дядя очень беспокоился, — продолжал дипломат.

— Он всегда такой. — Ее ответы должны быть максимальнонейтральными.

Но дипломат был настойчив.

— Вы живете в Москве? — спросил он, пробуя горячий чай.

— Да, — снова односложно ответила она.

Мистера Фарвелла не смущали ее сухие ответы. Ему явнохотелось разговорить эту красивую женщину.

— А я впервые был в Ленинграде, — признался он, — оченькрасивый город. Великолепный город.

Вот подлец, чисто по-женски возмутилась Чернышева, умеетвтирать очки людям. Ведь в Ленинграде он уже в третий раз, а врет, что впервые.

— Может, вы хотите переодеться, — внезапно вспомнил Фарвелл,— я могу выйти, если хотите.

— Да, пожалуйста.

Он кивнул и быстро вышел из купе, захлопнув за собой дверь.Достал сигареты, щелкнул зажигалкой, закурил. Один раз в жизни он хотелнарваться на приключение в холодной России, но вместо этого получил холодную ибесчувственную соседку. Правда, она нравилась ему от этого никак не меньше.

Он докурил сигарету и вошел в купе. Женщина уже переоделась.Она сняла только юбку, надев вместо нее темные брюки. И осталась в той жетемно-коричневой водолазке, которая ей так подходила. Он обратил внимание, чтоона сняла и туфли. Они стояли под столиком, и мистер Фарвелл с удовольствиемвзглянул на ее красивые ноги с выступающим вторым пальцем. Ему всегда нравилисьименно такие, аристократические ноги. Ее тапочки лежали тут же.

— Я уже переоделась, — впервые улыбнулась женщина, — еслихотите, я тоже выйду, чтобы и вы могли переодеться.

— Я не хотел вас беспокоить. Кстати, как вас зовут, мы непознакомились?

— Мария, — сказала она, — Мария Чеснокова.

— Очень приятно. Робер Фарвелл.

Она поднялась и, надев тапочки, вышла из купе. Сумочку онаоставила на столике. Он закрыл за ней дверь и быстрым осторожным движениемоткрыл сумочку. Ничего необычного. Платок, духи, расческа, пропуск в какую-тобиблиотеку на имя Марии Чесноковой, паспорт. Он внимательно просмотрел паспорт.И с радостью убедился, что она не замужем. Запомнил ее московский адрес.Положил паспорт обратно в сумочку. Там были еще какие-то квитанции за оплатутелефонных разговоров. Наверно, она говорила с Москвой. Отдельно лежалималенькие ключи и несколько двадцатипятирублевых купюр. Он достал ключи и,встав двумя ногами на соседние полки, открыл один из чемоданов. Там лежаликниги. Он вытащил одну из них. Книга по психологии. Он положил книгу обратно изапер чемодан. Ключи снова положил в сумочку. И только затем быстро переоделся,сняв свой костюм и облачась в столь эффектный для Советского Союза спортивныйкостюм. Во всяком случае, многим женщинам в этой стране его яркий костюмнравился. Он был серебристого цвета и делал его похожим на космонавта. Поправивволосы, он открыл дверь.

Она стояла у окна. За окном было совсем темно и лишь иногдамелькали редкие огни.

— Кажется, ваш чай остыл, — сказал он.

Она повернулась и явно оценила его спортивный костюм. Вовсяком случае, это было в ее взгляде.

— Я скажу проводнику, чтобы принес нам горячий чай, —предложил он.

— Если можно, — снова сказала она, проходя в купе, — здесьдовольно холодно.

Он поспешил к проводнику, захватив оба стакана. Через минутувернулся, держа парящие стаканы. Оба были в массивных темных подстаканниках, ион держал их за ручки.

— Будете ужинать? — спросил он. — У меня есть курица и хлеб.

— Спасибо, — снова улыбнулась она, — у меня есть домашниекоржики. Я обычно много не ем перед сном.

— И правильно делаете, — с воодушевлением сказал Робер. —Давайте пить чай с вашими коржиками.

Она достала пакет, развернула его.

— Вы хотели все это съесть? — ужаснулся Фарвелл. — Здесь жена пятерых.

— Это тетя дала, — пояснила его спутница, — завернула мне вдорогу. Беспокоилась, что я останусь голодной.

— У вас хорошая тетя, Мария. Я не знаю, как вас называть —мисс или миссис. Вы замужем? — спросил он, уже зная ответ на этот вопрос.

— Нет, — покачала она головой, — можете называть меня Мария,по имени.

— У нас тоже встречается такое имя, — сказал он, — это ведьимя матери Христа. Странно, что в Советском Союзе разрешают давать такие именародившимся.

— Мы не связываем имена с религией, — ответила она. — Некаждый Александр будет обязательно Македонский и не каждый Юлий — обязательноЦезарь. Так и в моем случае. Не каждая Мария — мать Христа.

Он ее все-таки разговорил.

— Это верно, но все-таки Мария звучит слишком канонически. Увас ведь не встретишь имени Иешуа или Моисей?

— Насчет первого не знаю, не слышала. А Моисеев сколькоугодно. У моей подруги в школе был учитель Моисей Соломонович. Вы не правы,мистер Фарвелл. Имена дают родители, и их никто не ограничивает в своихдействиях. У вас неверное представление о нашей стране.

— Может быть, — засмеялся Робер, — я в вашей стране не такмного времени. А вы кто по профессии?

— Психолог, — сказала она, — сейчас пишу кандидатскуюдиссертацию.

Все правильно, подумал он. Книги, пропуск в библиотеку, ееманера себя держать, ее интеллект. Конечно, у нее должно быть высшееобразование.

— У вас интересная профессия, — сказал он. — Пейте чай, а тоон остынет. Коржики ваша тетя готовит — как это по-русски? — замечательно.

— А вы хорошо говорите по-русски, — похвалила она его.

— Стараюсь. Вы знаете иностранные языки?

— Честно говоря, не очень. Минимум, конечно, сдавала поанглийскому, чтобы допустили к защите, но знаю недостаточно хорошо.

Она пила чай, держа стакан двумя руками, словно хотеласогреться или унять волнение.

В завязавшейся беседе он узнал много интересного и выяснил,что молодую женщину завтра на вокзале будет встречать ее брат. Им обоим былоинтересно разговаривать, они испытывали явную симпатию друг к другу и не оченьее скрывали. Спать они легли только во втором часу ночи. Прислушиваясь к еепорывистому дыханию, Фарвелл с удовольствием думал, что его последующие месяцыпребывания в этой стране будут не такими безрадостными. Как опытный донжуан, онзнал, что спешить в таких случаях не следует, можно только вспугнуть намеченныйобъект.