– Какие деньги? – возмутился Лифшиц. – Пусть это будет мой подарок для тебя. Ты же помог мне на госэкзамене, когда мне попался дурацкий вопрос о решениях какого-то пленума какого-то Верховного суда. Я бы пролетел, а ты мне все подробно расписал тогда. Так что забудь про эти несчастные четыреста баксов.

На самом деле Владимир Васильевич уже составил план на субботу. На дачу к генералу Корнееву он пойдет. Конечно же один, без Насти. Его пригласили к обеду одного для возможного важного разговора. К обеду – значит, часам к трем дня. Но он приедет к двум, чтобы важный разговор состоялся до, а не после и уж тем более не во время еды. В гостях он может находиться до шести вечера. Остается время заехать домой, переодеться, взять Настю и вдвоем отправиться в «Аврору».

Генералу он позвонил сам, чтобы предупредить, что приедет к двум, несмотря на занятость, и сможет беседовать только до шести вечера.

– Замечательно! – обрадовался Корнеев. – Это то, что нужно, а то меня жена тащит на какой-то концерт.

– Меня тоже тащили на выступление Криса Нормана, – подхватил Владимир Васильевич, – но я отказался.

– Вспомнил! – обрадовался генерал. – И меня тоже как раз на этого самого Криса. И ведь не отказаться.

– Так, может, и мне пойти, – изобразил сомнение Владимир Васильевич.

– Иди, конечно: я же иду… Слушай. Может, перейдем на «ты»? Мне сорок восемь, тебе – тридцать пять. Разница небольшая.

– Я не против.

– Быть посему! – совсем уж веселым голосом провозгласил Корнеев. – А на брудершафт с тобой выпьем в субботу у меня на даче… Чуть не забыл самое главное. Обнаружили тот внедорожник: как я и говорил, Федеральная служба безопасности подсуетилась. Из того леса выехал внедорожник, в котором на передних сиденьях находились двое…

Высоков почувствовал, как мгновенно похолодела спина.

– Личности установлены? – спросил он пересохшими губами.

– Пока нет. Номер на машине оказался фальшивый, а двое мужчин, сидящих на передних сиденьях, надвинули на лицо капюшоны и были в темных очках. Выходит, опытные гады: все предусмотрели. Вполне вероятно, что на заднем сиденье еще кто-то сидел, но там тонировка на стеклах и не разглядеть.

– Двое мужчин – вы… то есть ты говоришь?

– Конечно мужчины, не бабы же. Теперь этот «блейзер» объявили в розыск. А как его найдешь, когда номера другие… Да и разобрали его уже на запчасти наверняка. Под Качановым этих авторазборок столько!

– А других машин там не было?

– Так и этот внедорожник вычисляли сколько! Если время смерти Марьянова ориентировочно в шесть утра, то вот они и высматривали весь транспорт, находившийся там до половины седьмого. Все совпало, но пока это ничего не дало, ведь машина не найдена. Мы своих людей направили по рынкам, по авторемонтам, по разборкам… Второй день роют, но пока никаких результатов.

– Будем надеяться, – вздохнул Высоков.

– Не переживай, Володя, не только техника решает все – у нас есть и другие методы.

– А время смерти установлено точно? – осторожно поинтересовался Высоков. – Ведь почти трое суток прошло к моменту обнаружения тела, да и дожди были.

– Эксперты свое дело хорошо знают.

– Орудие убийства или хотя бы гильза найдены?

– Пока нет. Вокруг места убийства все обследовали тщательно. Даже под воду спускались, но там такое дно, что бесполезно. Я же сказал, что у нас есть свои проверенные методы.

– Будем надеяться, что найдут убийц, – произнес Высоков и выдохнул в сторону.

– Обязательно, – уверенно произнес генерал и перешел на доверительный тон: – Значит, завтра в четырнадцать ноль-ноль я тебя жду у себя в Юкках – от Кольцевой там езды всего-то десять минут.

Теперь возникла другая проблема: если все семейство Корнеевых собирается прийти в клуб «Аврора», то они наверняка увидят, что Высоков находится там не один, а в компании молодой и очень симпатичной девушки. За столиком, конечно, будет еще одна девушка, если, конечно, Боря Лифшиц и в самом деле придет с какой-то своей новой пассией, но не надо быть генералом полиции, чтобы понять, кто с кем пришел. С другой стороны, ему тридцать пять, он не женат и имеет право ходить в клубы, с кем пожелает. И если Вика Корнеева что-то напридумывала себе, то это уже ее проблема.

То, что следствие пока не сдвинулось с места, успокаивало немного. Но то, что генерал говорил о каких-то методах, настораживало, конечно, потому что, какие это методы, Высоков представлял себе крайне смутно. Один способ обнаружения преступников, который он знал, действительно существовал: это определение по номеру телефона. Предположим, кто-то делал звонок с места убийства непосредственно перед или после совершения преступлений. В городе, понятно, сотни людей могут звонить одновременно с ограниченного пространства, но в пустом лесу множества звонков быть не может. Но ни Настя, ни он сам никуда не звонили. Это точно… Свидетелей тоже нет… Или пока нет, но если бы они были, то уже объявились бы и дали показания… А показаний нет, и это радует. До суда над Качановым осталось меньше двух недель. Каро Седой получит по максимуму, после чего следствие по делу об убийстве прокурора Марьянова медленно сойдет на нет, потому что все и так не сомневаются, кто был заказчиком преступления…

Перед обедом к нему зашел судья Иванов и сообщил, что заказал столик на двоих в том самом ресторанчике, в котором они уже были однажды. На этот раз Высоков не стал отказываться от предложения – обедать в одиночестве не хотелось и в общей столовой на виду у всех тоже. Хотелось отвлечься от своих мыслей, посидеть в уютном месте и поболтать со старым знакомым на отвлеченные темы.

Иванов ждал его на крыльце.

– Ты в курсе, что тебя включили в состав команды на стрелковые соревнования? – спросил он.

– Нет. У меня даже не спросили согласия.

– Как говорится, без меня меня женили, – неизвестно чему обрадовался бывший председатель факультетского студсовета. – Команда судей не так часто участвует, да и в команде нашей, насколько я помню, судей-то и нет – одни только судебные приставы, но и они обычно делят последние вместе с прокурорами. А тут пришла ведомость по сдаче нормативов, и у тебя оказался абсолютно лучший результат. Ты и в самом деле так хорошо стреляешь?

Владимир Васильевич молча пожал плечами.

– И еще одна новость: процесс по делу Качанова будет проходить в закрытом режиме. Ты в курсе?

Высоков кивнул.

– Так вот, разные каналы теперь пытаются добиться того, чтобы на процессе присутствовали их представители.

– Бесполезно: ничего уже изменить нельзя… – и тут Владимир Васильевич вспомнил. – Была такая передача «Город принял». Ты помнишь ее? Я-то сам телевизор не смотрю: он у меня в качестве предмета мебели.

– Отлично помню. Программа была хорошая – очень профессионально сделанная. Ведущим был некий Павел Ипатов…