— Кофе с молоком и рисовая каша с персиком! — важно, как королевский подавальщик еды в романе-фэнтези, объявила подружка.

И свободной от подноса рукой сделала мелкое досадливое движение, отгоняя жалкую меня с пути следования торжественной процессии.

Я покорно проскакала обратно и поудобнее угнездилась в подушках.

В конце-то концов когда мне еще кто-нибудь кофе с кашей в постель подаст? От любимого супруга раньше Восьмого марта такого красивого жеста не дождешься.

— Ты ешь, а потом перебирайся в нашу квартиру, — сказала Ирка, с удовольствием полюбовавшись трапезничающей мной. — Мы с пацанами сейчас на пляж пойдем, а к тебе я ремонтную бригаду вызвала, ты тут под шум строительных работ не поспишь.

— Какую еще ремонтную бригаду?

Я допила постельный кофе и послушно воздвиглась, готовясь к показательному выступлению в паралимпийской дисциплине «двадцать метров в прыжках на одной ножке».

— Какая у них тут есть, я не знаю.

Ирка пропустила меня вперед и пошла следом, позвякивая посудой на подносе.

Походя объяснила мне:

— Я на дверь управдомши, да оплешивеет ее любимый махровый халат, налепила записку с категорическим требованием произвести в твоей квартире срочный ремонт санузла.

— Интересно было бы почитать это послание, — хихикнула я. — Уверена, там содержался мощный императив.

— Если хочешь, я тебе на память процитирую близко к тексту, — предложила подружка, которая всегда рада поделиться плодами своих литературных трудов.

— Давай.

— Я написала примерно так: «Уважаемая Софья Викторовна! Карниз, закрепленный какими-то идиотами на чьих-то соплях, чуть не привел к безвременной смерти временно проживающей в квартире великой русской писательницы. Если не хотите неподъемных претензий со стороны мировой культуры, срочно чините этот чертов сортир!»

— Спасибо тебе, дорогая, — искренне поблагодарила я за все разом — и за комплимент, и за заботу.

Следующие полчаса я просидела на диване, поджав колени к подбородку, чтобы суматошно собирающиеся на пляж Максимовы не оттоптали мне последнюю здоровую ногу.

Потом они ушли, а я легла и приготовилась со вкусом подрыхнуть.

Тихий и безмятежный дневной сон! Что может быть приятнее в будний день для большинства представителей просвещенного человечества, угнетенного необходимостью тяжко и пошло трудиться!

Однако получить чистое и незамутненное удовольствие от редкого занятия — дневного ничегонеделания — мне не удалось.

Помешал раздражающий шум ремонтно-строительных работ.

Едва я идеально совместила ухо и подушку, где-то рядом загудело мощное сверло, стена завибрировала, а мой диванчик затрясся.

Неуемное воображение живенько нарисовало мне пару коренастых гномов с отбойными молотками. Заткнув за пояс длинные бороды, Балин и Двалин вгрызались в мифриловую жилу…

Или это был Доктор Айболит с бормашиной особо крупного размера? Спрятав благообразное лицо с эспаньолкой за маской сварщика, он старательно сверлил кариозный бивень слона…

— Чтоб вам там лопнуть мыльными пузырями! — выругалась я в адрес тружеников, кем бы они ни были.

И с запозданием сообразила, что трудовой процесс разворачивается непосредственно за стеной, то есть в соседней квартире.

То есть у меня.

То есть это материализовались и трудятся на мое благо вызванные Иркиным волшебным заклинанием ремонтники.

— Ладно, тогда не лопайтесь пузырями. Работайте, — разрешила я великодушно.

Нашла в тумбочке подружкину косметичку (размер XXXL — с малый походный рюкзак Федора Конюхова) и смастерила себе из ватных шариков беруши. Закупорила ими слуховые органы, и раздражающее гудение сразу же ушло. Осталась только легкая вибрация, но она мне не мешала.

Наоборот, колыбельное потряхивание помогло уплыть в сон.

Однако спалось мне под звуки неравной битвы отбойного молотка со слоновьим кариесом тревожно, подсознательно хотелось спрятаться в каком-нибудь звукоизолированном блиндажике. Видимо, поэтому во сне я умудрилась отрыть подобие узкого мелкого окопчика между матрасом и стеной и удачно завалилась в него, обрушив сверху на себя подушки.

Со стороны это гнездо, наверное, смотрелось не очень аккуратно, но мне в нем было хорошо, пока не стало жарко.

Я повела плечами, мягко сбрасывая с них подушки, и неожиданно услышала сюжетно чуждый ситуации стеклянный звон.

— Интересно, а Ирка тоже прячет в постели продовольственные заначки? — сонно пролепетал мой внутренний голос.

Намекнул, язва, на мою вчерашнюю шоколадку под подушкой. Или на сегодняшнюю, спрятанную похитрее — под кроватью.

— Интересно, а у нее тут что припрятано — банки солений? — заинтересовался мой внутренний голос.

Резон был понятен: Иркины секретные соленья гармонично дополнили бы мой тайный шоколад. У нас с подружкой мог бы получиться симпатичный глубоко законспирированный поздний ужин…

Я секунду подумала и отрицательно покачала головой.

Банку солений я бы под собой почувствовала, чай, она не горошина, а я не принцесса. Да и звякнуло неведомое стекло деликатно, не так, как упавший на кафель баллон.

Я искательно огляделась и… обнаружила, что я в квартире не одна!

Стоя ко мне спиной, в кухонном шкафчике сосредоточенно копалась некая личность!

Точно не Ирка — из Ирки можно было бы выкроить трех таких.

— Или троих, — поправил внутренний голос.

Как филолог, я не могла с ним не согласиться.

Нельзя было определиться с местоимением, не зная гендерной принадлежности этой личности. А тощая фигурка с узкими плечиками, с ног до головы облаченная в мешковатый серый трикотаж, могла принадлежать как стройной женщине, так и хлипкому мужчинке. Да будь у нее хвост на попе, я бы вообще решила, что это гигантская голодная мышь. Ишь, как истово шарит по полкам!

— Эй, а вы кто вообще? — спросила я хриплым спросонья голосом, и Мышь замерла, растопырив локти. — А что это вы тут делаете? — резонно поинтересовалась я. — И как сюда попали?!

Мышь тяжело вздохнула, сокрушенно помотала затянутой в капюшон толстовки башкой, удрученно развела лапками — и внезапно развернулась в стремительном прыжке к моему лежбищу.

В лапе у шустрой Мыши слепяще сверкнуло, и я как-то даже не удивилась тому, что в лоб мне прилетело что-то твердое и — точно, стеклянное!

— Не, не соленья, — успел еще вякнуть мой внутренний голос, прежде чем мы оба с ним ушли в аут.

Голова болела так, будто я славно порезвилась в составе той команды из анекдота, где тренер обещал: «А как нырять научитесь, так мы вам и воду в бассейн нальем».