***

— Рассказывай, — прошел в кабинет, бросив ключи от машины на стол. Упал в кресло, прикурил. С первой затяжкой немного попустило. Макс своими философскими речами весь мозг мне засрал. Нужно развеяться. Но сперва дела. Коршунов устроился в кресле напротив. Посмотрел на своего юриста, улыбка сама собой растянулась на лице. Смешной такой. Вроде бы и костюм дорогой, и туфли недешевые, а выглядит он будто выпускник юрфака, еще не заработавший ни копейки. Брючки подстреленные, носки непонятного серого цвета, будто пережили десяток стирок дешевым порошком. Очки на лице, угревая сыпь и вечно прилизанные волосы. Задрот, одним словом, или ботан. Так я окрестил его в нашу далекую первую встречу. Но с тех пор много событий произошло, и Вадик вытягивал меня из самых дерьмовых ситуаций. Теперь я знаю точно, внешний вид совсем не соответствует натуре парня. Хитрый, умный, расчетливый. Он знает все. Каждый закон, малейшую лазейку может найти в любом правовом акте. Он на короткой ноге со всеми судьями города. Так что Вадик — яркий случай того, как хорошо можно раскрутиться, если голова на плечах.

— С опекой все решил, — произносит мужчина. А я курю. — Сэкономил три сотни. Убедил их сойтись на двухстах, — Вадик кладет конверт мне на стол. Продолжаю сидеть неподвижно. Жду дальнейших новостей и подробностей.

— Что с девочкой?

— Дело удалили. Как и не было. Бывший Лилианы — Онуприенко Алексей Владимирович. Военный, в звании майора. Имеет родственные связи, обладающие немалой властью. Его родной брат — генерал юстиции. Серьезный мужик, — юрист протягивает мне папку с документами. Досье на Лали, на ее муженька. Пролистываю записи, задерживаюсь на записях о ней. — Как думаешь, впряжется в это дело? — намекаю на братца генерала.

— Нет, — кривится Коршунов. — Серьезный мэн, и, как я понял, этот Алексей — пример урода в правильном семействе. Неудачник, после которого старший постоянно подтирает говно. Он и в армии-то еле держится. Год назад чуть не попал под статью. Ударил курсанта, тот нажаловался в прокуратуру. Возбудили дело. Старший напряг булки, порешал все, младший ушел от наказания. Но стоило это старшему немалых сил.

— Ясно. Что у них с Лали?

— Лиля ушла от него по весне. Заявление подала только две недели назад. От соседей узнал, что Онуприенко поколачивал девочку. Та молчала, в полицию заявление боялась подавать. Запугивал, да и родственники со связями, смысла не было жаловаться на него.

— Чертово, блядь, правосудие…

— Я думаю, если Онуприенко будет после всех наших действий и дальше отравлять жизнь Лиле, можно будет найти на него управу в лице брата, — продолжает Вадик. — Вот материалы уголовного дела. Его замяли, но есть парочка моментов, к которым можно придраться. У меня есть знакомые в органах. Если привлечь общественность, разыграть большой бум, все так или иначе всплывет. А братец его — личность публичная, так что проще будет усмирить нерадивого младшего братца, чем подавлять созданную нами шумиху.

— Я понял тебя. Если придется, так и сделаем — говорю, а думаю о том, что сам вполне могу объяснить долбанному ублюдку, что Лали больше ни хрена ни его жертва, и лучше бы ему свалить к чертям.

— Теперь по поводу квартиры, — вырывает из мыслей голос Коршунова. — Трешка в центре, документы в регистрационной службе. Единственное, придется девушке появиться на сделке. Она ведь собственница, все верно?

— Верно, — киваю, выпуская дым. Вадик закрывает чемодан.

— Ключи?

— А, да, вот, — он вытягивает из кармана связку. Кладет ее на стол. — Я могу идти?

Киваю, прожигая взглядом ключи.

— Вадик.

Парень поворачивается, уже будучи в дверях.

— Сдачу забери, — киваю на конверт, оставленный им на моем столе. — Свозишь детишек на море.

Вадик, улыбнувшись, приближается и без лишних слов убирает деньги обратно.

Хотел отдать ей ключи. Подорвался из кабинета, вышел в бар. Блядь, чувствую, что раскис. Услышал ее историю и, как дебил, размяк. В зале ее не оказалось. Она была на улице. На крыльце, с Арсом в обнимку. Увидел девушку, и словно молнией шарахнуло. Рука Арсена лежала на ее талии, и он что-то шептал Лали на ухо, а она заливалась смехом. Звонким таким, тонким. В груди защемило от этого звука. Черт, ни разу не была такой со мной. Каждый раз — как еж, в иголках вся. Ненавидит меня. А этот уебок… с ним смеется. Сжал кулаки. На хуй все. Придурок ты, Адам. На хера тебе это нужно? Между нами только договор. Она подставляет себя, я выполняю свои пункты. Этот — последний. Смотрю на ключи. Выдыхаю, зажмурившись. После чего, сжав связку в кулаке, направляюсь в кабинет к Марине.

— Адам? — удивленно вскидывает бровью женщина, когда я вхожу в ее апартаменты.

— У тебя любовника скоро уведут, если так и будешь как крот в этих бумажках, — падаю в кресло. Марина хмурится. — Держи, — бросаю на стол перед ней. — Отдашь Лали. Скажешь, подарок от бара. Вот здесь адрес, — кладу на стол визитку. — Пусть явится десятого числа на сделку.

Пока Марина сосредоточенно изучает содержимое карточки, поднимаюсь с кресла, направляясь на выход. У самых дверей замираю.

— Да, когда отлепишь Арсена от Лали, передай, что я жду ее в кабинете.

***

Весь день пятницы я не появлялся в баре. Ездил по делам, готовился к предстоящей поездке. Макс перестал ломаться как девочка. Все-таки поедет. Да и не было у него выбора. Если бы отказался, впихнул бы его в багажник. Сидел бы, ждал меня на финише.

Сделав все дела до обеда, решил провести время с малой. На душе хреново было. Да и вчерашнее общение с Лали не принесло должного освобождения. Колючая, смотрит на меня волком. Главное — не придерешься, сука. Ноги раздвигает, сосет хорошо. Только вот ни хрена не хватает мне этого. Вся нужна. До последней мысли своей. А понимать, что трахается со мной, и о другом думает… бл*дь… бесит. И предъявить ей, значит — показать свою слабость.

Весь день провел с племянницей. Мы ездили в тир, учил ее стрелять. Настя потом вставила по первое число, когда узнала, где мы были.

Приехал сразу к празднику, так сказать. Все уже были навеселе. Марина отсалютовала мне бокалом с шампанским, кивнул ей в знак приветствия, а сам сканировал толпу, в поисках Лали. Ее нигде не было видно. Я немного поспрашивал, но никто не знал, где она.

— Не было ее, Адам, — сказал Кот. — Ни ее, ни Арса. Хрен знает, где они.

И меня словно молнией шарахнуло под дых. Неужели, падла, изменяет мне с этим уродом? Чернотой накрыло, хотелось все крушить. Тварь! Мелкая стерва, решила одурачить меня? Невинность из себя строила. Я не такая. Ты простой бармен, я с такими не трахаюсь, а с охранником, значит, нормально? Дрянь!

Срываюсь с места, запрыгиваю на байк и мчу обратно в город. Похуй, что уже выпил. Набираю номер Лили, жду, когда ответит, но тщетно. Не берет трубку. Следом набираю номер Арсена, тот тоже не отвечает. Стискиваю руль так сильно, что костяшки пальцев побелели. Разорву на части. Если они вместе, убью, сука, обоих. Голыми руками на ошметки разорву.