однако магия всё ещё давала ощутить пациентов. Не в таких подробностях и деталях как при лечении моей магией, но всё же.

По крайней мере, мне казалось, что так оно и было. Ту ночь в лазарете при лагере беженцев я помнил крайне смутно. Слишком многое тогда произошло и слишком многое приходилось обдумывать. Я просто лечил людей и почти не обращал внимания на второстепенные эффекты. Однако…

Если я не ошибся, то этого слабенького ощущения мне будет вполне достаточно.

Вибрации земли? Колебания воздуха? Пылевая завеса? Не наш метод! Будем просто лечить тех, кого надо обнаружить! Не сильно, само собой, а самую капельку. Такую, чтоб едва хватало залечить комариный укус. Но этого должно хватить, чтобы ощутить «пациента».

Ну разве я не гений?

Ладно, пока ещё нет. Сначала надо убедиться в том, что идея действительно рабочая. Ну, вот сейчас всё и выясню!

— Магия жизни для обнаружения жизни-кве? — озадаченно переспросил Эрмит, почесав себя уголком страницы. — Я не эксперт в данном направлении-кве… Но чувствую, что ты вновь придумал что-то необычное-кве.

— Так и есть. Главное, чтобы идея сработала, — усмехнулся я. — Что-ж, начинай!

— Кве!

Моя мана потекла в посох тонкой нитью и… Поначалу я ничего не понял. Активация магии принесла с собой какие-то смутные и смазанные ощущения. Вроде бы что-то чувствуешь, но не можешь понять ни дистанцию, ни направление. Я попросил Эрмита немного увеличить силу заклинания и это сработало. Ощущения обрели чёткость, вычленив из непонятной мешанины конкретные образы существ, достаточно крупных чтобы быть кобольдами. Однако вокруг них по прежнему бурлил слабый и непонятный шум. Он не был раздражающим или назойливым и никак не мешал. Если чуть сконцентрироваться на чём-то ином, он сразу же ускользал от внимания и никоим образом себя не проявлял.

По сути, это был просто некий «белый шум», и после небольшого размышления я понял, что его издают всевозможные мелкие организмы, попавшие в сферу действия заклинания. А она сейчас была немалой. И это открытие заставило задуматься о том, что системную версию данного заклинания, возможно, придётся применять… аккуратнее. Если оно будет давать более детальные и точные ощущения, как «Малое исцеление», то информации, поступающей в сознание, может оказаться столь много, что это рискует повлечь последствия.

Ну да ладно. Всё это — проблемы будущего меня! Ну а пока надо получше освоиться со своим новым радаром. Я вновь активировал магию земли и закрыл глаза для формирования в сознании наиболее чёткой картинки.

Комбо! Всё сработало именно так, как я и надеялся. Сформированный магией земли образ подземных ходов слился с биением живых организмов и теперь я чётко понимал где в этом хитросплетении находятся кобольды и чувствовал каждое их перемещение. И, честно говоря, уже одной этой информации оказалось немного чересчур для моего разума. Если на верхнем уровне, во входном лабиринте, кобольдов или кого-то их размеров было всего десятка полтора, то ниже, в основной части поселения, начинавшегося на глубине метров в пятнадцать, существ оказалось точно больше сотни. Похоже, у меня и правда будут проблемы с более продвинутой версией заклинания.

Понаблюдав некоторое время за подземной жизнью и примерно предположив местоположение Зимецкого в лабиринте, и охраняемую точку входа, к которой он стремился, я прервал заклинание и вернулся в каменное кресло. В голове пульсировала тупая ноющая боль и мне пришлось наложить исцеление на себя самого. Хоть и не полностью, но это помогло.

— Неважно выглядишь-кве.

— Этот фокус даже для меня оказался немного чересчур, — честно признал я, притулив посох к креслу, после чего помассировал виски. — Впредь буду аккуратнее.

И это была чистая правда. Даже игнорируя всяких мышей и червей, кобольдов оказалось достаточно, чтобы нагрузить мой разум сверх меры. Если ощущения станут детальнее, то я просто не выдержу. Оставалось только надеяться, что гибкость и адаптивность заклинаний, изученных через Систему, позволят мне найти способ обойти этот острый и неприятный угол отличной, в общем-то, идеи. Так как сама по себе она оправдала все ожидания.

Может, мне будет полегче, если получится обходиться без объединения с магией земли?.. Вне зданий и подземелий, думаю, после некоторой тренировки это будет достижимо… Но если придётся использовать в городе? Нет, тут нужно какое-то кардинальное решение проблемы. Вот если бы я разбирался в магии достаточно хорошо, чтобы просто внести это комплексное заклинание в гримуар и больше не грузить свою голову… Назвал бы «Миникартой» и радовался жизни. Эх.

Ладно, что-нибудь придумаю.

Однако чёрт возьми, кобольды, у вас всё в порядке? Если это временная стоянка, то как вы обустраиваете постоянное поселение? Не слишком ли много труда вложено в эти коридоры и рукотворные пещеры? Понимаю, когда дело касается шахты для добычи ресурсов. Хочешь, не хочешь — а прилагать к ней следует все усилия. Но временное жильё таких трудов не требовало. Будь я кобольдом, то закопался бы на минимально-необходимую глубину и сидел бы довольный, не взмахнув лапкой ни единого лишнего раза.

Однако настоящие кобольды, кажется, были в корне иного мнения.

Или, возможно, подобный объём работы не представлял для них особой проблемы?

Размышляя над этими, безусловно, важнейшими вопросами и обсуждая их с Эрмитом, попутно посвятив его в то, как я вообще докатился до жизни такой, я оглянуться не успел как прошёл целый час и спохватился лишь в тот момент, когда на вершине одного из холмов показалась целая делегация из кобольдов с Зимецким во главе. Что показательно, место, на котором они появились, было весьма далеко от того лаза, в который нырнул мой нечаянный спутник.

Компания, выдвинувшаяся мне навстречу, была в самом прямом смысле разношёрстной. Кобольды белые, кобольды серые, чёрные, рыжие, коричнево-красные, полосатые и пятнистые. У кого-то, как у Зимецкого, шёрстка была пушистой и гладкой, у кого-то торчала воинственным ёжиком, а у кого-то и вовсе свернулась в курчавые завитушки. Издалека их вполне можно было бы принять за стаю котов… Но не приведи боги сказать им это в лицо,

Чуял я, оскорбление окажется страшное.

Вскоре кобольдская делегация подошла к автоматону и, поглядев на него, покивала и что-то одобрительно пробубнила. А после переключила внимание на меня, принявшись молча рассматривать, отодвинув скромно переминавшегося с лапки на лапку Зимецкого куда-то в сторону.

Я в ответ тоже их рассматривал. И тоже молча. Что в тот момент делал Эрмит, я не ведал, но подозревал, что он не сильно от нас отставал, тактично помалкивая. Говорящая книга явно смутила бы мохнатый народец, да и понять его речь они всё равно не смогут.

Эта молчаливая игра в гляделки продолжалась довольно долго и я всё ждал, когда между нами вспыхнет искра и кто-нибудь наконец поинтересуется: что же нужно делать, чтобы получить много-много золотых кругляшков? Но искра всё как-то не вспыхивала. Кобольды просто стояли, подёргивая ушами, и таращились на меня.

— Верхняж, — кто-то, наконец, не выдержал и кобольдов прорвало.

— Правда верхняж.

— Странный.

— Но с золотыми кругляшами.

— Но странный.

— Зачем предлагает кругляши?

— Подозрительный.

— Но можно попросить ещё кругляшей.

— Попросим сколько получится и уйдём.

— Верхняжные подозрительные.

— Я вас слышу и понимаю, господа хорошие, — усмехнулся я с кресла и после этого вновь воцарилась тишина.

Похоже, они не очень-то поверили Зимецкому по поводу того, что странный и загадочный верхняж с кучей золота умеет говорить на их языке.

Неожиданно среди кобольдов началось шевеление и передние ряды расступились, освобождая кому-то путь.

— Дорогу старейшине! Дорогу старейшине!

Не могу сказать, кого конкретно я ожидал увидеть, но точно не идеально круглый, коричневый шерстяной шар, который выкатили из толпы несколько кобольдов. Остановив его, они тщательно отряхнули его от налипшего снега и сделали несколько шагов назад.

— Кхм-кхм… — раздалось из шара. — Похоже, юный Зимецкий вовсе не преувеличивал. Действительно нашёл кого-то, кто помог ему доставить железку.

Лишь пристально приглядевшись, я понял, что весь этот шар и есть кобольд. Причём, преклонных лет. В густой шерсти, среди которой едва проглядывались глаза, нос и кончики ушей, поблескивала щедрая россыпь седины, а в голосе ощущался вес прожитых лет.

— Звать меня Важнецкий, загадочный верхняж с золотыми кругляшами, — представился он. — Прими мою благодарность за помощь Зимецкому. Эта верхняжна железка — большое подспорье нашему поселению. Со слов нашего собрата, у тебя есть некое предложение к нашей общине, связанное с золотыми кругляшами. Не поведаешь ли подробности?