Потом была проза.

Папенька занимался маменькой, спасая ее рассудок ваткой с нашатырем, я – дочкой, напрочь убивая в ней желание еще раз травиться всяким подручным гумусом. Выпитая зеленка по пути обратно скрасила ее нежный образ, добавив изумрудно зеленую нижнюю челюсть и трудно смываемое пятно в виде слюнявчика на юном декольте. Сожранные антибиотики не успели вылечить ее от всех бактериальных инфекций сейчас и в будущем, но придали с помощью неслабого аллергического отека глаз и губ восточную пикантность. Фурациллин обеспечил «незаразность» всему, что осталось на ковре. Выпитая валерьянка – любовь до гроба всех соседских кошек. Ударная доза противозачаточных согрела надежд ой, что принцесса если и будет размножаться, то только почкованием.

Далее было еще более скучно. До папика дошло, что госпитализация дочечки в психушку плохо повлияет на его карьеру, и он пустился во все тяжкие. От умильного воркования до угроз, от потрясания деньгами до попыток позвонить начальству. Последнее было проделано совсем зря. Старший врач смены обладает особой прочностью и редкой несгибаемостью по части телефонных угроз во время дежурства. Это в жизни они бывают белые и пушистые, а вот на работе… Хулитель и сноб был мгновенно послан в пампасы ловить бизонов собственной панамкой. Реакция была удивительной. Еще пару минут назад брызгавший слюной и оравший мужик сломался. Сидел на полу у кровати дочери и плакал.

Необходимости госпитализации в психиатрическую лечебницу собственно не было, да и ломать девке биографию навсегда не хотелось. Было конечно желание наказать резкого, как понос в Африке, папу, но не за счет, в общем-то, невиноватого в своей глупости ребенка. Потом пришло понимание. Он испугался. И страх за дочь сделал его таким. Грубым и агрессивным. Бог ему судья. «Бытовая пищевая интоксикация». Точка.

Не дай бог, вам пришлось когда-то вызывать скорую в Новый Год. Это печально. Некоторым Бог подает в этот замечательный праздник поработать. Это печально вдвойне. Ибо Всероссийская зимняя Олимпиада по приведению печени в бесчувственное состояние может сравниться только со Спартакиадой имени Клары Цеткин (8 марта) или благородной своей осознанностью и патриотизмом пьянкой в День Победы. Уточнять не буду, но скажу аллегорично и лаконично – пить нельзя, не пить – невозможно. Даже ярые абстиненты, вегетарианцы и язвенники, надышавшись парами, ужравшегося в дупель немалого города, к концу смены начинают тихо куролесить. А уж кто слаб к поздравлениям и подношениям…

* * *

Тихий мужской голос, с трудом подбирающий слова:

– Это скорая?

– Да, что случилось?

– Мы вызывали доктора на адрес…

– Да, вызов такой есть, доктор к вам уже давно выехал. А что, он не приехал?!

– …Да нет… он приехал… он теперь уехать не может…

– Это как?!

– …А он спит… крепко-крепко… в прихожей…

* * *

Вдавив кнопку дверного звонка лбом, соображаю, что говорить с пациентом будет сложно. В одной руке алюминиевый сундук с лекарствами, на шее кардиограф, в другой руке штурм-носилки (на хрена и как они оказались в руках – история умалчивает). Бумажка с вызовом… эхм-м… в зубах, простите. На вопрос из-за двери: «И хто там?..», невнятно шиплю огорченной коброй: «Снегурочка, мля!!!» Из распахнутой двери сносит плотной ударной волной с запахом оливье, курицы, селедки, водки, солений, мандаринов, елки, табачного дыма, потных празднующих, очумевших от вакханалии хозяев котов и кошек. Ах да, еще экзотических комбинаций праздничных парфюмов и дезодорантов. Скунс (известная американская вонючка) может честно наблевать у порога и упасть в обморок от такого смрада. Но его же сюда не позвал долг. А нас зовет.

– Ой, кто к нам пришел!!! Доктор Айболит!!! Ой, доктор, а вы меня прямо здесь лечить будете? – пышнотелая валькирия, томно закатывая глаза, пытается направить меня отменно развитым бедром в сторону кухни. Совершаю на автомате «противолодочный» маневр и попадаю в захват жилистого дедка, который повиснув на мне, по дороге от прихожей до комнаты успевает рассказать свою версию битвы при Бородино и при этом не пролить ни капли (что значит старая школа!) из рюмки. Под грозное, финальное «Ура!!!» содержимое рюмки бесследно влетает в редкозубую полость где-то в бороде. Экспедиция продолжается. Наконец обнаружен предмет наших забот. Пострадавший от застолья клиент, задумчиво икает и пытается свести глазики к переносице. Ибо собственный нос – единственное, что он еще видит.

– Доктор! Ему плохо!!!

Драматичным жестом и тоном, которому поверил бы даже Станиславский (но не скоропомошник!), дама с обличьем злюки-учительницы указывает на пострадавшего. Меня хватает только на нейтральное «Что именно, где, когда и как?»

– …У него – печень!!!

«А у меня что?! Банка с сайрой?!»

– …У него приступ печеночной колики!!! Вот мы вас и вызвали.

«А у меня токсический шок от ваших ароматов, я ж вас к себе не зову?!»

– …Он немножко нарушил диету…

«Да неужели?!! Да не может быть!!! Судя по остаткам меню на пиджаке и галстуке, сожрано было немало «ядерного» даже для здоровой печени!»

–..Ему нужно покапать чего-нибудь. Видите, у него спазмы!!!

«Ага, сейчас закажу гемодиализ и кордебалет. Спазмы у него! Икает от пережору и перепою».

Терпеливо пережидаю краткую лекцию о превратностях судьбы отдельно взятой печени. Лицо делаю одухотворенное и печальное. Ибо так оно соответствует обывательскому представлению об интеллекте. Пациент получит вкусный и полезный спазмолитик инъекцией в «плечо ноги». Но как же без необходимых ритуальных плясок? Внезапно у пациента возникает кратковременное просветление разума и он, мужественно сфокусировав на мне глаза и широко улыбнувшись, заявляет:

– Что-то мне как-то не так! Надо срочно выпить! Доктор!!! Вмажем по маленькой? За Новый Год?!!

* * *

К утру на центральном столе на Станции собирается серьезная горка яблок, мандаринов, конфет и прочих новогодних презентов. Кому сколько надо, тот столько и берет.

Алкогольный и салатный Армагеддон будет продолжаться еще как минимум неделю, но основной пик, конечно, приходится на новогоднюю ночь. Всякие там травмы и ожоги, температуры и судороги выглядят просто смешно на фоне масштабов этого национального бедствия. «Подумаешь, петарда в кармане рванула!» – «Ну сиганул с третьего этажа в сугроб и чо?!» – «Да просто подрались шоблой на шоблу!» А вот закинуть тазик оливье в одно ры… пардон! в один пищеварительный тракт?! И залить все это блаженство не всегда качественными напитками в ассортименте?! Организм в шоке. Печень визжит от ужаса, поджелудочная железа забилась куда-то в угол и прикинулась случайной костью в местном скелете, почки в обмороке. Кишечник изображает из себя трубопровод «Дружба» и гонит все сожранное транзитом, сердце вяло трепыхается за счет автономной системы ритма, так как от мозга ничего не дождешься – он в отпуске на неделю. Мочевой пузырь философски настроен к действительности. А куда ему деваться? Пусть уж лучше лопнет совесть. Половые органы, как всегда, живут сами по себе. Для них, что ни день, то праздник или юбилей…