– Отлично! – воскликнул Димон.

– Естественно, я напишу в анкете, что работаю учительницей и частным репетитором, – сказала Таня, – как всегда, когда имею дело с незнакомыми. Надеюсь, я быстро найду Елизавету.

Следующий звонок Сергеевой случился поздно вечером, на сей раз она звякнула своему мужу Ивану Никифоровичу.

– Менеджер меня ни на секунду не оставляла одну, чуть ли не за руку водила. Два часа все показывала, вещала, какие у них прекрасные врачи. Медцентр огромный. Основное здание – девятнадцать этажей, есть еще другие корпуса плюс дом престарелых. Куда устроилась Лиза, сразу не выяснишь. Это легче было бы сделать, знай я имя-фамилию, под которыми Трифонова сюда нанялась. Но Елизавета нам этого не сообщила. Честно говоря, я приуныла. И тут менеджер предложила:

– У нас сегодня действует эксклюзивное предложение. Если вы сейчас оплатите годовой контракт, то получите в подарок бесплатное полное обследование. Оно занимает три дня. Поверьте, это очень привлекательная акция, она проводится впервые и не выгодна клинике в материальном плане. Но наша хозяйка, госпожа Вяземская, думает в первую очередь не о прибыли, а о том, как помочь людям».

Я потерла глаза и опять вгрызлась в текст.

«Татьяна решила, что задержаться в медцентре – прекрасная идея. Для обнаружения Лизы трех суток хватит. Димон одобрил ее план, Иван Никифорович, которому жена позвонила еще до Коробкова, тоже дал свое согласие, и Таня осталась в больнице. На связь она более не выходила. Все попытки связаться с начальницей особой бригады оказались безуспешными, ее мобильный телефон не работал. Через день удалось узнать, что в особом отделении, которым заведует Филипп Андреевич Маслов, находится учительница русского языка и литературы Татьяна Сергеева, она в коме. Таня! Внимание! Мы не знаем, как на твоем здоровье отразились лекарства, которыми тебя пичкал Маслов. Чем он занимается в своей лаборатории, пока не известно. Тебя продержали несколько дней в состоянии сна, наверное, и сейчас продолжают чем-то пичкать. Елизавета умерла от инсульта, это официальная версия. Вскрытие делали в морге клиники, Дима влез в их компьютер, прочитал заключение, там указана сосудистая патология. Коробков сомневается в диагнозе. Елизавета проходила раз в году обязательную для всех сотрудников бригад диспансеризацию, и никаких проблем ни с сердцем, ни с сосудами у нее не было обнаружено. О фальшивости результатов посмертного исследования косвенно свидетельствует и то, что останки Лизы сожгли в крематории. Основания для спешки: у медсестры не было родственников (что полная правда), клиника решила похоронить ее за свой счет, но не может долго хранить тело. Урна с прахом будет в течение полугода храниться в администрации, если все же найдется кто-то из близких, ему ее отдадут. Если никто не станет беспокоиться о покойной, прах поместят в колумбарий. У нас есть версия, что тебе вводят препараты, действующие на память. Поэтому прилагаем план работающих камер видеонаблюдения и твою биографию. Возможно, она покажется тебе удивительной, но это правда».

Я прочитала справку о Татьяне Сергеевой и ощутила покалывание в подушечках пальцев. Я начальница особой бригады? Жена Ивана Никифоровича? Мою свекровь зовут Ирина Леонидовна, сокращенно Рина. В нашем доме живут французские бульдоги Мози, Роки и кот Альберт Кузьмич? Господи, кому пришло в голову так назвать котяру! До Ивана я уже была замужем. Первого моего супруга звали Михаил, а свекровь – Этти. И они оба умерли.

Я перечитала свою биографию несколько раз, потом перевернула страницу и увидела кредитную карту на имя Татьяны Волковой, какой-то план и продолжение письма.

«Лекарства тебе могут вводить как открыто: таблетки, уколы, так и тайно: через еду или питье. С пилюлями просто, их можно не глотать, с инъекциями сложнее, но есть способ нейтрализовать их, равно как и те медикаменты, которые могут поступить с пищей. В конце книги находится ампула с антидотом. Достаточно одного укола на месяц, но постарайся поменьше есть, а пей только в буфетах клиники компот, чай, кофе, которые там находятся в общих титанах. Теперь инструкция. В конце приведен список пациентов Маслова за последние четыре года с их биографиями».

Я внимательно прочитала все, что мне предписывалось сделать, изучила информацию о тех, кто лежал в отделении Филиппа Андреевича, и добралась до завершающего абзаца.

«Василиса Васильевна, библиотекарь, не «спящий» агент. Она сотрудничает с бригадой ради своего сына, которого надо вызволить из неприятности». На следующей странице сообщалось, что случилось с парнем. Закончив чтение, я увидела углубление в обложке, вынула из него крохотный блистер, вытащила микроскопическую ампулу, прижала ее к сгибу локтя и ощутила легкий «укус» иглы.

Я нажала на кнопку, которая торчала из стола. Василиса Васильевна вошла в помещение и молча, вовсе не дружелюбно, уставилась на меня.

– Спасибо, книга очень интересная, – улыбнулась я, – судя по плану, который у меня есть, в этой комнате, несмотря на камеру на стене, наблюдения нет. И во всей библиотеке тоже.

– Нет, – коротко согласилась Василиса.

– Почему? – поинтересовалась я.

– Понятия не имею, – буркнула дама.

– Можете рассказать немного о доме престарелых? – продолжала я.

– Дом как дом!

Мне надоело общение в таком тоне.

– Уважаемая Василиса Васильевна, вам придется сотрудничать со мной.

– А я что делаю? – процедила она.

– Похоже, у нас ничего не получается, – резюмировала я, – вы свободны.

– В смысле? – заморгала Василиса.

– Проблема вашего сына с этой минуты не наша проблема, – спокойно ответила я и сделала шаг в сторону двери.

– Стойте, – взмолилась нелюбезная особа, – мой мальчик в беде. Вы обещали помочь.

– При условии, что получу помощь от вас.

– Но я же передала вам книгу. И на вопросы отвечаю.

– «Дом как дом»? – усмехнулась я.

– Но это правда, – прикинулась дурочкой библиотекарша, – ничего особенного в нем нет. Пансионат находится в бывшей усадьбе графа Рокотова, особняк, несмотря на возраст, прекрасно сохранился. Наверное, потому что он каменный, и во времена СССР там располагался облисполком. Советские чиновники любили комфорт и красоту. Им не нравилось сидеть в каком-нибудь бараке. Эмилия после покупки реконструировала все помещения.

– До которого часа вы работаете? – уточнила я.

– Круглосуточно, – прозвучало в ответ.

Я удивилась:

– Библиотека открыта днем и ночью? Когда же вы спите?

Василиса скрестила руки на груди:

– Я служу здесь очень много лет, когда-то работала в облисполкоме. Ранее на минус первом этаже был личный кабинет самого главного.

– В подвальном помещении? – удивилась я.

Василиса потупилась: