– Помогите!

Доктор бросился на зов, увидел, как мать падает на землю без сознания, запаниковал, растерялся: что делать? То ли мать в чувство приводить, то ли малышку будить. На помощь ему пришла Лиза, дочь его жены Веры Леонидовны от первого брака. Геннадий женился на Вере, когда Лизочке исполнился год. Девочка, в отличие от отчима, не потеряла головы.

– Скорей неси бабулю в дом, – велела она, – ты же врач, всегда лекарства в сумке носишь. А я возьму Леночку.

И тут Анна Сергеевна очнулась, села и закричала:

– Где моя внученька?

Лиза заглянула в машину и взвизгнула.

– Папочка! Там только большая кукла в шапочке!

День превратился в ад. Геннадий помчался в Москву, кинулся в милицию. А время-то шло! Поиски ребенка начались лишь на следующее утро».

Я перестала читать и вздохнула. Статистика по пропавшим детям дошкольного возраста свидетельствует: если в течение первых шести часов ребенка не нашли, шансы обнаружить его живым составляют пятьдесят процентов. Через двенадцать часов – тридцать, через сутки – десять. Если о ребенке ничего не известно неделю, то… Надеяться, что похищенный жив, можно лишь в том случае, если за него просят выкуп, который ни в коем случае отдавать нельзя. Почему? Крошку не убьют, пока бандиты не получили денег, а как только купюры окажутся в их грязных руках, ребенок вмиг станет обузой. Совсем крошечный, не умеющий говорить младенец еще имеет шансы на жизнь, он не может описать похитителей. А вот четырехлетка уже является хорошим свидетелем. Даже если ему завязали глаза, заткнули уши, то нос-то остался в рабочем состоянии. Димон один раз вычислил преступников, потому что подруга похищенной рассказала, что от мужчины, который схватил ее одноклассницу, пахло одеколоном, как у ее папы, и еще от него мерзко воняло лакрицей. Димон считал, что помог украсть девочку кто-то из прислуги, и быстро выяснил, что один из охранников ее отца обожает леденцы с лакрицей.

Я вздрогнула. Вот здорово! Откуда мне все это известно? Хорошо, на эту тему поразмыслю перед сном, возвращаюсь к тексту. Где я остановилась? Ага, нашла. «Поиски ребенка начались лишь на следующее утро. Но Елену не нашли. Вскоре после исчезновения дочери Вера Леонидовна покончила с собой, оставив записку: «Ухожу к Леночке». Анну Сергеевну разбил инсульт, она скончалась. Геннадий Андреевич ударился в религию. Когда Лизе Трифоновой исполнилось восемнадцать и она уже училась в институте, Кротов постригся в монахи. Где он сейчас находится, жив ли, неизвестно. Став сотрудницей особой бригады Коробкова, Елизавета попросила у начальства разрешения возобновить поиски младшей сестры. Димон сходил к шефу Ивану Никифоровичу, тот дал добро на то, чтобы выяснить судьбу ребенка».

Я опять отвлеклась от текста. Иван давно лелеет мысль о создании бригады, которая будет заниматься «висяками», то есть делами, не раскрытыми в течение многих лет. Принимая решение по Елене Кротовой, он заявил Димону: «Ребенка давно нет в живых. Сомнительно, что вы найдете ее останки. Мне жаль Елизавету, которая лишилась семьи, поэтому я даю зеленый свет ее просьбе. Давайте считать это дело тренировочным. Мы таким никогда не занимались, надо выработать методику».

Я прикрыла глаза рукой. Так. Или я вспоминаю нечто из своей жизни, или у меня открылся третий глаз, который получает информацию из астрала. Оба предположения фантастичны. Что мы имеем? По одной версии меня зовут Татьяна Сергеева, я преподаю русский язык и литературу. Очутилась в клинике у Маслова, потому что восстанавливаюсь после двухнедельной комы. За мое пребывание в медцентре заплатила Этти. Я изменила ее сыну, своему мужу, Миша из-за этого покончил с собой. А свекровь не прокляла невестку, стала ее лечить. Многие ли способны на такой поступок? Вследствие пребывания в бессознательном состоянии у меня в голове возникла путаница. Но то, что я сейчас перечислила, помню прекрасно. Почему же мне не жалко Михаила? Отчего я не испытываю чувства стыда, узнав о своей измене? Откуда знаю Димона? По какой причине имя «Иван Никифорович» вызывает у меня улыбку? А еще Мози, Роки, Альберт Кузьмич, Рина. Рина – это еще кто?

Я постучала себя кулаком по лбу. Мозг! Ау! Перестанем обращать внимание на компот из мыслей. По другой версии, если верить тому, что я сейчас читаю, меня зовут Таня Сергеева! И откуда я это знаю? Ну… просто знаю. Медсестры так ко мне обращаются. И Этти тоже. Стоп. Визит матери Миши, скорее всего, галлюцинация. А вот медсестры реальны, они говорят мне «Танечка». Хорошо. Это подтверждается. Фаина и Карина существуют? Да. Эмилия Францевна? Не знаю. Я ее не видела, но о ней говорят все окружающие. Пока не считаю это правдой. Те, кто рядом, могут врать. Зато Филипп Андреевич Маслов существует.

Я взяла в руки странную книгу, понюхала ее, пощупала. Томик не глюк. О господи! Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша. Я не специалист по психиатрии, однако знаю, что сумасшедшие реально слышат голоса, которые велят им совершать разные странные поступки. Может, я до сих пор в коме и вижу сон?

Взор упал на страницу. Дочитаю текст. Где я остановилась?

«Иван Никифорович дал добро на то, чтобы выяснить судьбу ребенка. Бригада Коробкова начала работу, однако не продвинулась вперед. На одном из совещаний Татьяна Сергеева, начальник другой бригады, сказала: «Вы ищете труп. А вдруг Лена жива? Отработайте еще раз все связи Геннадия и пройдите по маршруту, на котором пропала девочка. Есть предложения, где ребенка могли заменить куклой?

– Да, – ответил Димон. – Я уверен, что похищение произошло на бензоколонке, где Кротов покупал кофе в дорогу и шоколадные яйца для дочки. Потому что это единственное место, где он остановился, вышел из автомобиля и оставил дочку одну.

И тут Сергеева задала вопрос, который до сих пор никто не додумался озвучить.

– Кротов постоянный посетитель бензозаправки? Или зарулил туда спонтанно?

– Не знаю, – растерялся Коробков, – об этом его не спрашивали.

– Похищение Лены не выглядит случайным, – продолжала Татьяна, – в милиции родилась версия о педофиле. Он якобы выискивал жертву, ничего заранее не планировал, увидел в машине девочку… Далее ясно, но вот здесь есть слова Геннадия. Услышав упрек следователя: «Как же вы не побоялись бросить малышку одну, вдруг кто-то увидит, что она спит на заднем сиденье», отец возразил: «У меня сзади все заклеено пленкой, а боковые передние стекла затемнены. Не люблю ездить, как в аквариуме». Полагаю, что похищение было хорошо продумано. Если Геннадий регулярно покупал кофе на этой заправке, преступники могли иметь там информатора, который сообщил о появлении Кротова и о том, что Лена спит. Найдите владельца точки, поговорите с ним. Те, кто первым вел это дело, не удосужились провести с ним беседу. И еще. Где мотив? Выкуп за ребенка не требовали. Опера из отделения уперлись в версию о случайно проходившем мимо педофиле, они не обратили внимания на слова про намертво затонированный салон и забыли, что была подготовлена кукла. Значит, человек готовился. Ладно, пусть он хотел выиграть время, решил оставить вместо какой-то малышки игрушку. Но представьте, что вы решили украсть ребенка из машины. Времени у вас в обрез. Надо вытащить девочку, снять с нее одеяло, шапочку, замотать куклу, натянуть на нее головной убор. А часы тикают! Лена точно проснется, закричит. Полагаю, у преступника уже была готовая кукла-копия. Ее завернули в идентичный плед и надели на голову точь-в-точь такую же шапку. Замену настоящей малышки на игрушечную совершили за несколько секунд, даже если бы Лена очнулась, зарыдала бы она уже в чужом автомобиле. Операцию тщательно подготовили. И стопроцентно в ней участвовал тот, кто хорошо знал Геннадия. Кстати, детективы не поинтересовались у родственников: одеяльце и головной убор у фальшивого ребенка были новые? Или ношеные? Кто знал, что дочка врача именно в этой шапочке поедет к бабушке? Давайте искать преступника среди близких семье людей. Кому мог так досадить Кротов?»