Другими словами, доброта и слабость не одно и то же. Иногда забота о человеке означает мужество сказать ему правду и взаимодействие с целью общего процветания. Кто в итоге выигрывает? Согласно исследованию Гарвардского университета, добрый и заботливый. Доброта, открытость и забота ведут к личному благополучию и счастью, а может, и ко всеобщему. Ведь счастье заразно. Но в отличие от болезни, «подцепившие» вирус счастья становятся лишь здоровее.

• • •

Рассказывая о базовом счастье, мы много говорили о преимуществах пребывания в текущем моменте. Когда мы целиком присутствуем в настоящем, мы можем сполна насладиться счастливыми временами, когда они наступят. Неотвлекающийся ум помогает Эррику насладиться отпуском на пляже, не перемалывая бесполезные мысли «как жаль, что каждый день не может быть таким». Базовое счастье – удовлетворенность, которая рождается из наслаждения, а получать удовольствие от момента может только неотвлекающийся ум. Но счастье родства несколько отличается от базового: это удовлетворенность, которая рождается, когда мы находим смысл или цель жизни. Но откуда им взяться?

Тут-то и пригодится открытие гарвардских ученых. «Теплые отношения» дарят ощущение, что в жизни есть смысл, и удовлетворенность своим существованием. Ощутить счастье родства очень просто: угостить друга кофе и заставить его улыбнуться, помочь инвалиду зайти в автобус или просто быть добрее. Хорошие поступки накапливаются и в итоге приведут к удовлетворенности жизнью.

Даже на примере своей жизни легко почувствовать, как это работает. Вспомните, как вы помогли кому-нибудь без причины, просто увидев, что человеку нужна помощь. Становится ли на сердце тепло, когда вы вспоминаете тот момент?

• • • ПАКЧОК РИНПОЧЕ • • •

Землетрясение в Непале произошло в разгар сезона муссонов в субботу, 25 апреля 2015 года, в 11:56. Эпицентр находился примерно в 80 км к северо-западу от Катманду. Первые толчки длились около 50 секунд. О силе землетрясения идут споры: кто-то оценил ее в 7,8 балла, другие – в 8,1. Я лишь знаю, что не мог и вообразить землетрясения такой силы, и эти 50 секунд стали самыми долгими в моей жизни. Меньше чем за минуту наш мир перевернулся. Здания разрушились или получили такие повреждения, что находиться внутри стало небезопасно; за первым толчком последовали другие, силой от 4,5 до 6,6 балла, – их было более сорока пяти. Как и почти все жители города, мы с женой и двумя маленькими детьми следующие два месяца прожили в палатке под открытым небом.

Вначале мы ютились в одноместной туристической палатке, набившись в нее вчетвером, и спали, прижавшись друг к другу, как сардины в банке. С началом дождей вода стала затекать внутрь, и мы соорудили импровизированную дамбу из обуви, чтобы остановить поток. Рядом с нами жили мои родители – в маленькой палатке и далеко не такой современной, как наша. А позади них обитал мальчик, признанный реинкарнацией моего деда. Туалеты у нас были самодельные – ямы в земле, которые мы застелили пластиком. Нам еще повезло, что у нас было укрытие от проливных дождей. У моего отца слабое здоровье, и я очень волновался за него. Некоторое время мы не мылись, у моих детей завелись вши, а питались мы главным образом рисом и чечевицей. По правде говоря, мы ни на минуту не могли полностью расслабиться, потому что от повторных толчков нас постоянно потряхивало.

В день после землетрясения мы были в шоке и только считали толчки. Первым сигналом приближающегося толчка становился лай собак; вспархивали птицы, затем кричали люди. В суматохе нам едва хватало присутствия духа оглядеться и удостовериться, что наши соседи, родственники и друзья в безопасности. Наутро я обошел территорию монастыря, убедился, что монахи в палатках устроились удобно, и оценил ущерб, нанесенный строениям.

Монахи были в шоке, но не пострадали, а вот наш монастырь, который строили мой дед, бабушка, дядя, отец и старшие монахи и ученики, получил серьезные повреждения. Смотреть на него было больно, но поскольку его построили в старинном стиле без железных балок, он выстоял и, как благородный старый мастер медитации, гордо возвышался среди обломков. Я вышел во двор, и тут один из самых юных наших монахов подошел ко мне и в слезах упал мне на руки. Его мать погибла под руинами дома в соседней деревне. Тут я очнулся и забыл даже думать о себе.

Никто не застрахован от такого несчастья, поэтому мы не стали ждать помощи, а взяли ситуацию в свои руки. Нужно было организовать помощь от монастыря всем пострадавшим. Мы с женой взяли это на себя и следующие два месяца почти непрерывно обеспечивали едой, лекарствами и кровом жителей ближайших деревень. Это было очень тяжело, ведь мы сами пережили землетрясение, но должны были находить в себе силы и присутствие духа, чтобы помогать нуждающимся.

Вспоминая то время, я вижу страдания, однако самые яркие мои впечатления, как ни странно, связаны с другим. Я помню мелочи: чувство юмора жены и как она дразнила меня, что соседний монастырь Шечен более организован, чем наш: утром после землетрясения монахи пришли и принесли горячий чай всем, кто расположился в лагере под открытым небом. Помню лица крестьян, когда мы раздали им брезент для навесов от дождя. Помню доброту и деликатность нашей группы монахов и монахинь – не только по отношению к людям, которым мы помогали, но и по отношению друг к другу. Но больше всего мне запомнилось тихое чувство удовлетворения от принадлежности к группе людей, которым удается хоть как-то сгладить разрушительный эффект катастрофы.

Время было нелегкое: мы пережили горе, фрустрацию и отчаяние. Но всегда находилось что-то положительное, то, что нужно и можно было сделать, а думать о другом стало некогда. Хотя я священнослужитель и помогать нуждающимся – моя работа, я никогда раньше не сталкивался с такой сложной задачей и не ощущал такую сильную мотивацию к действию. Все, кто оказался там со мной, были одновременно жертвами и благодетелями. Казалось, весь Непал тогда объединился и все жители страны помогали друг другу пережить еще один день. Вспоминая те дни, я понимаю, что это было время радости, хотя меня окружала трагедия. Я испытал огромное удовлетворение, потому что мог помочь оказавшимся в большой беде.

• • •

Когда мы сосредоточены на нуждах окружающих, а не собственных, мы чувствуем, что в жизни есть смысл. Когда мы зациклены на себе, мы идем наперекор естественной взаимосвязи всего и всех в мире, а ведь она фундаментальное свойство Вселенной.

Вот что мы предлагаем: живя в согласии с принципом естественной взаимосвязи всех людей и окружающей среды, мы с большей вероятностью будем руководствоваться в своих решениях и выборе природной мудростью, а не культурной обусловленностью или привычными действиями и реакциями.

Привычные реакции легко спутать с осознанным выбором, если не углубляться в анализ. Но это не выбор, который мы делаем свободно, руководствуясь природным интеллектом. Это всего лишь культурно и биологически обусловленный способ реагирования, то есть рабство. Когда мы начинаем понимать, что каждый незначительный поступок, даже покупка бутылки вина, – не достижение одного маленького человека, отгороженного от мира стенами, а действие личности, связанной с окружающими множеством теплых уз, когда мы развиваем в себе теплоту сердца, мы становимся счастливее, а вслед за нами счастливее становятся наши друзья и коллеги.