Но как только Мейбл открыла кран с холодной водой, телефон наконец-то ожил. Она бросилась в комнату, забыв обо всем, и трясущимся пальцем нажала кнопку приема вызова.

— Алло? — дрожащим от волнения и напряжения голосом сказала Мейбл.

Но в трубке раздался совсем не тот голос, который она ожидала услышать. Чей угодно, но только не этот.

— Привет, Мейбл, как твои дела? — напряженно спросил Стенли.

Мейбл тяжело опустилась на диван.

— Стенли? — переспросила она, хотя могла бы узнать его голос из тысячи.

— Ты удивлена? — хмыкнув, спросил он.

И Мейбл сразу вспомнила, как чуть приподнимаются уголки его губ — правый всегда немного выше, — и от этого на лице Стенли появляется какое-то демоническое выражение, которое всегда интриговало ее.

— Я не просто удивлена, я поражена, — ответила Мейбл, пытаясь взять себя в руки.

— Наверное, мне стоило позвонить тебе раньше, — задумчиво сказал Стенли.

— Зачем? — искренне удивилась она.

— Мне казалось, нам с тобой есть о чем поговорить.

— Прости, Стенли, но мне не очень хочется ворошить эти воспоминания. Особенно сейчас, когда все начало забываться…

— Я понимаю, Мейбл, как тяжело тебе было. Может быть, это прозвучит глупо, но мне все это время тоже было нелегко. Мы можем встретиться, чтобы поговорить?

— Я не думаю, что нам стоит это делать, — печально сказала она. — Я не уверена, что смогу выдержать эту встречу. Да и зачем, Стенли? Кому это нужно? Мы с тобой уже давно живем порознь, я не имею ни малейшего понятия о том, что с тобой случилось за последние два года, ты не знаешь, как жила я. Мы прекрасно обходились друг без друга. Почему бы не оставить все так, как есть? — устало спросила Мейбл. Она прикрыла глаза и постаралась справиться с волнением.

Два года назад она мечтала об этом звонке, чтобы высказать Стенли все, что она о нем думает. Через полтора месяца после разрыва Мейбл вдруг поняла, что жить без него не может, и жаждала встретиться, чтобы вернуть Стенли. А еще через полгода она с удивлением обнаружила, что очень даже неплохо существует без Стенли, и поняла: чтобы ее рана окончательно затянулась, нужно просто забыть. Забыть не очень-то получалось, но с тех пор она уже не мечтала о неожиданном звонке Стенли.

— Это нужно мне, Мейбл, — тихо сказал Стенли.

Она понимала, что ему трудно дается разговор с ней. Все же Стенли был неплохим парнем, и он понимал, какую боль причинил Мейбл. Понимал, что такое сложно простить.

— Господи, Стенли, ну зачем ворошить прошлое! — взвилась Мейбл. — Тем более сейчас, когда я только начала забывать.

— Значит, все эти два года ты думала о… — Стенли осекся, не зная, что дальше сказать.

— Я много думала о тебе, думала о Дженни, думала о том, какую невыносимую боль причинили мне два дорогих человека! — Мейбл уже не могла остановиться. Она понимала, что причиняет боль Стенли, но слова, которые копились в ее душе два долгих года, наконец-то вырвались. — Я встретила человека, которого полюбила, я смогла забыть тебя, смогла начать все заново. Передо мной чистый лист, Стенли, и я не хочу вносить туда всю грязь прошлых лет.

— Да, ты права, — со вздохом сказал он. — Но, Мейбл, я прошу тебя встретиться со мной не ради меня или тебя…

— А ради чего же? — спросила она.

— Ради ребенка, которого носит сейчас Дженни.

Мейбл почувствовала, как перед глазами все меркнет, и с трудом заставила себя удержать в руках трубку.

Крис напряженно смотрел на телефон и думал о том, что Мейбл ждет сейчас его звонка. Но он решил, что не будет с ней общаться. Он не сможет прямо сказать ей, что это было всего лишь увлечение. Он просто не мог лгать Мейбл! Но как же объяснить все эту сложную, запутанную ситуацию?

Ну хоть с Эдди все в порядке, устало подумал Крис. Врачи сказали, что он перенес операцию гораздо лучше, чем они предполагали. Так что на Рождество Эдди будет дома.

Он бросил еще один взгляд на телефон и быстро отвел глаза, чувствуя, что ему уже стыдно перед Мейбл.

Я не вынесу этого разговора, просто не вынесу! Я последний мерзавец и не имею никакого права входить в жизнь Мейбл. Она такая чистая, такая светлая, она имеет право на любовь! А я? Крис горько усмехнулся. Впервые в жизни я встретил достойную женщину, а сам оказался недостоин ее.

Но от самобичевания Криса отвлек скрип открывающейся двери. Он удивленно поднял голову. Вечер субботы, миссис Бастроу уже давно ушла домой. Кто же мог прийти к нему?

— Добрый вечер, мистер Лоундхед, — поздоровался мистер Блэк и, не дожидаясь приглашения, сел напротив Криса.

— Добрый вечер, — растерянно ответил на приветствие Крис и удивленно посмотрел на неожиданного визитера. Какого черта ему нужно?

— Я пришел поговорить с вами о нашей сделке, — словно прочитав его мысли, ответил мистер Блэк.

— И что же вы хотите мне сказать? — насторожился Крис.

— Из достоверных источников мне стало известно, что вы уже обнаружили воровку…

— Вы следили за мной?! — взорвался Крис и привстал со своего кресла, намереваясь выставить нахального посетителя.

— Ну-ну, — успокоил его мистер Блэк и жестом приказал ему сесть обратно. — Вы же не хотите потерять племянника сейчас, когда все так хорошо?

Крис рухнул в свое кресло. Он понял, что Мэгги оказалась права: этот Блэк еще навлечет неприятности на его голову. Но так же хорошо Крис понимал, что уже взял деньги, обратного пути нет. Да и если у Блэка есть ребята, способные устроить за ним слежку, это значит только одно: пост в больнице не станет для них препятствием.

— Что вы хотите мне этим сказать? — настороженно глядя на него, спросил Крис.

— Только то, что я вам благодарен, мистер Лоундхед. Вы разыскали интересующую нас особу всего-то за три дня. Поздравляю, никто из моих ребят не смог бы решить эту задачку с такой скоростью. Вы заслужили свою награду.

Он протянул чек, но Крис впился глазами в лицо мистера Блэка, словно пытался найти на нем объяснение всему происходящему.

— Вам лучше многого не знать, мистер Лоундхед, — спокойно сказал Блэк. — Вы же очень любите свою семью? У вас такая очаровательная невестка и прекрасный старший брат! Не хотелось бы, чтобы с ними что-то случилось… Как, впрочем, и с вашим племянником.

— Вы мне угрожаете, мистер Блэк? — с трудом сдерживаясь, спросил Крис.

— Нет, я никогда и никому не угрожаю. Это, знаете ли, пошло. Я просто предупреждаю вас: одно неверное движение, и вы будете сожалеть о нем всю свою жизнь. Никогда не понимал, зачем угрожать интересующей персоне? Ведь гораздо страшнее смерти жить и знать, что ты виновен в несчастьях, случившихся с любимыми людьми…