Я покачал головой.

– Если взялся, то иди до конца. Сам же пожалеешь, когда вся твоя забота о ней обернётся предательством.

Ли сжал зубы. Он явно боролся с желанием меня послать. Но, как я уже говорил, от меня не так легко отделаться. Я редко навязываю что-то другим, но если уж берусь за дело, то не отступлю.

– Ли, ей нравится у тебя. Но вот эта… – я неопределённо махнул рукой, – верховая езда… Она, конечно, не будет возражать. Но она не получает такой радости, как ты.

Ли отвернулся.

– Ты реши, ты её только для этого забрал? Если да… Что ж, мне её жалко, но ты мой друг. Как и Кон. Вот только много ли между вами разницы?

– Нет… – тихо оборвал меня Лиаро и опустил голову, скрывая лицо за занавесью золотистых волос. – Нет… Но… У меня никого нет. Уже очень давно…. – он резко обернулся ко мне. – Как будто я прокажённый! – на миг, всего на миг, его лицо и правда напомнило мне лицо больного, так скривилось оно яростью.

Никогда ещё я не видел его таким. Всегда ухоженный, всегда мягкий… Не думал, что он может быть подвержен нашей болезни. А может, и нет… Дело было не в ней. Не было в нём злобы. Только эта секундная ярость. Он никогда никому не причинял боли – и не хотел… Но ведь и на нём ита должна была оставить свой след.

– Ли, – спросил я, – ты скучаешь по войне?

Он явно порядком опешил, услышав этот вопрос.

– О крови, смертях, ненависти?

Я пожал плечами.

– Не знаю, ты мне скажи.

Он отвернулся и долго смотрел на воду.

– Да, – и снова надолго замолчал, прежде чем обернуться. – Да, Трэйн, скучаю. Я был нужен. Я спасал жизни. Ты бы знал, что это такое, когда на тебя смотрят глаза человека, который вернулся с другой стороны…

Его пальцы соскользнули с обваливающегося парапета, и он с яростью швырнул в воду осколок мрамора.

– А теперь что? Богатые матроны, их капризные дети? Я же никуда не делся. Я помню всё, что знал.

Я опустил руку ему на плечо.

– Ты нужен нам.

Он поморщился.

– Я знаю, – он снова замер, глядя в воду, – двум таким же бесполезным атавизмам природы, как и я сам. Поэтому я буду прощать Кону всё, что он творит… Потому что наши пьяные сборища – последнее место, где я ещё нужен.

Я покачал головой.

– И Нели ты нужен. Весь, целиком. Эта девчушка хочет стать травницей. Тебе есть чему её учить. Куда проще просто взять её и почувствовать себя… Не знаю, что ты там чувствуешь в этот момент. Но короткий путь – не самый лучший. Дай ей время, и она придёт к тебе сама. А пока ей не нужен любовник. Ей нужен наставник. Тот, в кого она сможет верить. И не перебивай меня, – я крепче сжал плечо Лиаро, заметив, что он собирается заговорить, – никого лучше тебя я не знаю. Особенно если ты сам не пытаешься выглядеть дрянью.

Лиаро поморщился. Глаза его оставались грустными.

– И с чего ты вдруг стал таким умным?

Я пожал плечами.

– Я всегда таким был. Просто вам всегда было плевать. Ладно, – я хлопнул его по плечу, – иди к своей находке. Я уже хочу спать.

Лиаро ушёл, а я ещё долго стоял, разглядывая контуры соседнего острова, тонущие в тумане. Больше нечему было отвлечь меня от мыслей, то и дело рвущихся на поверхность. Я знал один способ избавиться от них – уснуть и не видеть снов. Теперь обнаружил и второй – заниматься чужими проблемами и не думать о своих. Разница была невелика, потому что стоило остаться в тишине, как одиночество возвращалось. Свинцовые волны казались его воплощением – бесконечные, холодные… И тяжёлые, как металл. Я хотел бы уехать на материк, туда, где нет этого моря и этих осенних дождей, но я был привязан к Атолле какими-то невидимыми нитями. Будто я всё ещё ждал, что моя родина примет меня и скажет спасибо.

Это было глупо. Я сам это знал.

Среда прошла без происшествий. Гретхен стала ещё мрачней, письма от Талии по-прежнему не было. Тоска обступала меня со всех сторон, и я с трудом мог убедить себя, что это просто осень. Зато Дайкон выяснил адрес моего книжного вора. Он обосновался в своём родовом поместье на одном из южных островов. Засунув под дверь библиотеки записку и захватив с собой Лиаро, я взял билет на паром и отправился туда.

Погода на южной оконечности Империи была чуть лучше. Кое-где сквозь густые тучи здесь проглядывало солнце, зато ветер рвал полы одежды как безумный. На пристани мы оказались около полудня и первым делом пообедали в чистенькой прибрежной таверне, а затем отправились искать кэбменов. При упоминании поместья Венье трое из них ушли в себя и сообщили, что не могут нам помочь. Четвёртый попросил двадцать золотых – невиданная цена. Я, конечно, знал, что в этих местах живут в основном богачи, но двадцать золотых за пятнадцать минут поездки – перебор даже для миллионера.

Скрипя зубами, я решил, что стрясу эти деньги с Гретхен, и отсчитал названную сумму. Поездка и в самом деле оказалась недолгой. Поместье Венье представляло собой огромный парк, огороженный старинной литой оградой. Издалека оно казалось островком жизни в конце дороги, размытой дождями. Кэбмен остановился шагах в двухстах от ворот и дальше ехать отказался наотрез. Ждать нас он тоже не хотел. Попрепиравшись с ним недолго, мы махнули рукой и побрели ко входу. Когда до ворот оставалось рукой подать, я понял, почему кэбмен хотел побыстрее смыться. По обе стороны от ворот на карауле стояли ожившие куски глины высотой в два человеческих роста каждый. Последний раз я видел таких в войну. Отвратительные твари, которых очень трудно убить.

Мы остановились, и я посмотрел на Ли.

– Мы хотели бы видеть хозяина, – сообщил он.

Глиняные стражи не шевельнулись. Ли посмотрел на меня.

– Они вообще слышат? – спросил меня лекарь.

Я пожал плечами.

– Никогда не проверял.

Соваться к воротам не хотелось, чудовища явно служили не только украшением. Мы покружили вокруг, разыскивая что-то похожее на звонок, но так и не нашли. Я всё же решил рискнуть и, сделав шаг к воротам, потряс решётку. Одна из тварей тут же развернулась и двинулась ко мне, и я поспешно отошёл на два шага назад. Но она продолжала наступать. И только небывалая удача изменила наше положение. Сзади на дороге послышался стук копыт. На всякий случай мы попятились ещё чуть-чуть. Тварь продолжала двигаться.

Через пару секунд всадник показался вдали и остановил коня рядом с нами. Он произнёс что-то невнятное, видимо, обращаясь к стражу, и тот так же неторопливо вернулся на свое место. Всадник скинул капюшон, и я увидел немолодого человека с кучерявыми рыжими волосами и аккуратной бородкой, скрывавшей половину лица. Оставшаяся половина не выражала к нам ни малейшего расположения.

– Вы кто? – спросил он, и я узнал, как сворачивается его левая рука в знакомом жесте. Ведьмак. Впрочем, это мало что значит.