Конечно, эти изменения могут показаться незначительными. И пока они действительно невелики. Но сегодня среди исследователей земного климата широко распространено мнение о том, что глобальное потепление набирает скорость.

Обратите внимание, что все десять лет с наиболее высокими средними температурами пришлись в XX веке на период с 1985 по 2000 год.

Еще более тревожными являются цифры о том, что площадь арктического ледяного покрова сокращается сегодня ежегодно на 9 %. Кроме того, площадь постоянных снежных и ледяных покровов в континентальной части северного полушария и количество айсбергов в южном заметно уменьшились. Даже такой малый рост средней температуры атмосферы уже привел к значительному ущербу во всем мире.[91]Последствия глобального потепления заметны и в увеличении числа лесных пожаров, пыльных бурь, наводнений, торнадо и ураганов, а также в участившихся случаях «аномально жаркой летней погоды» в Европе и Индии, унесших десятки тысяч жизней.[92]

А какое отношение это имеет к Китаю? Для ответа на этот вопрос достаточно вспомнить, что Китай — второй по объему после США источник выбросов антропогенных парниковых газов в атмосферу.

Центральное правительство предлагает масштабные планы решения экологических проблем и не дает государственным чиновникам никаких инструментов для их воплощения в жизнь. Уместных чиновников практически нет стимулов бороться с теми, кто загрязняет окружающую среду, поскольку вся система их служебного продвижения завязана на темпы экономического роста на подведомственных территориях, а не на охране здоровья жителей. В этих условиях самые злостные загрязнители оказываются даром божьим для бедных сельских регионов.

The New York Times[93]

Почему Китай дал превратить себя в «прокуренные легкие» и «песчаную яму» целой планеты? Ответ на этот вопрос важен и для понимания Великих китайских войн за воздух и воду, в особенности если принять во внимание, что формально китайское законодательство в области охраны окружающей среды по жесткости не уступает соответствующим правовым нормам, существующим в США или Японии.

Однако все эти законы пишутся для отвода глаз. В корне проблемы деградации экосферы Китая лежит поставленный с ног на голову комплекс экономических стимулов национального развития, отрицающий все административные попытки центрального правительства бороться с экологическими преступлениями.

Начнем с того, что Китайское государственное агентство по охране окружающей среды не укомплектовано кадрами и финансируется не в полной мере. Аналогичная государственная структура в США имеет полное штатное расписание в 20 тысяч человек,[94]а в Китае штат уполномоченных государством экологов едва дотягивает до 300 человек. И это на страну с населением свыше миллиарда человек и почти на сто городов-миллионников…

Во-вторых, дело не только в нехватке специалистов для осуществления надлежащего надзора. Местные отделения агентства, которым и вверена основная часть полномочий по проведению в жизнь постановлений центрального правительства, обладают высокой степенью автономии в рамках госаппарата и зачастую насквозь коррумпированы. Эта автономность местных органов власти имеет свои корни глубоко в истории Китая и даже отражена в китайской пословице: «Горы так высоки, а император так далеко…» С практической точки зрения это приводит к тому, что суровые нормы, установленные в центре, не исполняются на местах. Наоборот, «местные чиновники либо вступают в коррупционные сделки с местными предпринимателями, либо просто считают, что ничто не должно препятствовать экономическому росту».[95]

Третьей гранью проблемы следует считать то, что многие из наиболее злостных загрязнителей — это государственные предприятия или акционерные общества со значительным участием государства. Возникает совершенно очевидный конфликт интересов, поскольку от правительства требуется применять жесткие меры к самому себе.

В-четвертых, во многих местах худшие нарушители экологических норм являются основными работодателями в регионе. Соответственно, применение карательных мер к таким предприятиям практически невозможно, поскольку мгновенно вызовет опасный всплеск безработицы.

В-пятых, загрязнители регулярно получают извещения об уплате небольших штрафов. Но вместо того чтобы быть сдерживающим фактором, эти затраты относятся на неизбежные издержки ведения бизнеса.

Более того, местные власти очень часто косвенно возмещают собранные штрафы бизнесменам, давая им налоговые послабления.[96]

В-шестых, слабая правовая система Китая превращает получение возмещения ущерба от загрязнения в практически неразрешимую задачу для пострадавших. Дело не только в нечеткости законодательных норм, но и в предвзятом отношении судов в пользу загрязнителей.

В-седьмых, в дополнение к предыдущему пункту, в Китае практически отсутствуют общественные экологические организации, способные оказать правовую помощь пострадавшим и мобилизовать в их поддержку политические ресурсы. Режим подавляет любые выступления экологов-общественников штрафами, тюремными заключениями или избиениями.

Кроме того, существует очень высокий установленный законом «барьер для формирования» экологических движений. С них требуется громадный объем отчетности о деятельности. Любое подобное общественное объединение должно быть готово оставлять государственным органам огромные залоги просто за право выполнять свои уставные функции. Чтобы представить себе, как это тормозит развитие экологического движения в Китае, допустите, что каждое местное отделение, скажем, Sierra Club должно депонировать на банковский счет миллион долларов для получения разрешения на открытие.

В-восьмых, очень большое отрицательное влияние оказывают и историко-культурные традиции отношения китайцев к природе. В течение многих веков императоры и правители Китая стремились подчинить ее своим прихотям, а не жить с ней в гармонии. Мао закрепил это отношение чеканной формулой: «Человек должен победить природу и таким образом освободиться от зависимости от нее».