Я кивнул и сказал:

– Иди, взрослый ты мой.

Герман улыбнулся и пошел вдоль подъездов. Я смотрел ему вслед, пока он не скрылся за углом дома. И когда успел так вырасти? Кажется, совсем недавно на руках у меня лежал, потом пытался говорить. Я его учил кататься на велосипеде, на самокате, обрабатывал разбитые коленки и локти. И мне казалось, что я принимал больше участия, чем другие отцы, которые даже не ездят в командировки.

Мне нравится, каким он растет. Тут, наверное, и моя мать сыграла не последнюю роль в его воспитании. Конечно, если родной матери он лишился слишком рано.

Я не один раз думал, даже консультировался со специалистами. Помнит ли Герман? Поначалу да. Он кричал во сне, закрывался руками. И я был виноват в том, что не смог сохранить свою семью.

Сейчас мне казалось, что он уже не помнит. Как мне объяснил психотерапевт, есть какая-то теория, когда мозг блокирует воспоминания о травмирующей ситуации. И пусть он никогда не вспомнит, как умерла его мать.

ГЛАВА 12

Слава богу, что мы приехали первыми. Я не столько даже волновалась за мнение своих учеников насчет себя, сколько за то, что все подумают, будто бы Ян подлизывается к учителю. А это могло бы очень и очень плохо сказаться на отношении к нему других учеников. Хотя Яна даже не смущало, кажется, присутствие Сергея.

Всю дорогу я держалась непринужденно, хотя минуты мне казались часами. Зато отличный экзамен на выдержку. И я справилась. Ян все что-то говорил, пока мы ехали, я иногда вступала в диалог, а Сергей разговаривал по телефону.

– Лолита Ивановна, а кто ваш любимый писатель? – вдруг спросил Ян.

И вопрос прозвучал очень не вовремя – Сергей как раз повесил трубку.

– А можно догадаюсь?

– О, пап, а ты знаешь писателей? – усмехнулся Ян.

– У меня вообще-то высшее образование.

– Это не показатель, – вырвалось у меня, а потом для конкретики я добавила: – Если вы, допустим, инженер.

Наши с Сергеем взгляды столкнулись в зеркале заднего вида. Что ж оно такое панорамное? Какой угол не ищи в машине, нигде не спрячешься.

– Вы любите Тургенева, – утвердительно, а не вопросительно сказал Сергей.

– Я люблю Булгакова, вы не попали, – непринужденно ответила.

Нецензурные слова так и крутились в голове. Почему он подумал про Тургенева? Неужели прочитал все, что я ему рекомендовала когда-то? Слабо верится. Скорее я поверю, что ознакомился с кратким содержанием, чтобы произвести впечатление. Интересно, а он любую тему так поддержать сможет?

Найдя место на парковке, Сергей кивнул в сторону:

– Схожу за кофе.

Я вышла из машины одновременно с Яном, который тут же побежал к входу в театр ждать друзей.

– Лола… – услышала я и почувствовала легкое прикосновение такой знакомой руки к спине. – Капучино с кокосовым сиропом?

– Нет, – покачала я головой. – Черный, с корицей и ванилью.

– Странный выбор, – заметил Сергей, но я почувствовала, как он напрягся.

Стало легче дышать, когда он ушел. Время спокойствия.

Ученики подтягивались по двое-трое с остановки. Девочки такие красивые, даже некоторые накрашенные. Надели платья и туфли на каблуках, наверное, одолженные у матерей, если размер совпадал.

Девочки есть девочки, они хотят быть красивыми. Особенно на выходе куда-то, где не нужен школьный дресс код. Все разбрелись по кучкам, но, что мне больше всего нравилось, не сильно далеко друг от друга. Класс сплоченный – это радует. И я, глядя на них, радовалась как за собственных детей, которые наконец-то нашли общий язык.

Какой-то мой педагогический инстинкт (если есть такое определение вообще) просто кричал, что я все делаю правильно. Все делала точнее, пока не получила в руки стаканчик с кофе.

Только правильно мне стало получать кофе из других рук. Я помнила все: белое пятно на ногте большого пальца, снизу, возле самой кутикулы; небольшой шрам на мизинце, уже побелевший; и морщины, даже, скорее, испещренные борозды, которые никак не соответствовали возрасту.

Я подняла глаза на Сергея, сказав:

– Спасибо.

А в ответ мне была улыбка… Так всегда умел улыбаться только он. По-мальчишески с озорством, но при этом с таким взглядом… Серьезным, пронизывающим.

Ага, глупое сердце, не бейся, все мы обмануты счастьем…

Я отвернулась. Хватило однажды такого счастья. Больше не хочу… Или все-таки хочу? Если бы не Григорий Александрович, я бы даже и не думала. Пусть он и не герой нашего времени, но что-то в нем есть такое притягательное, как, думаю, было и в Печорине. Странно ассоциировать его в лермонтовским Григорием Александровичем, учитывая, что они совсем не похожи. Скорее Сергей был похож на Печорина.

Но что же они не поделили? Или кого?

Я выпила кофе, пересчитала детей, радуясь, что Сергей стоит в стороне и просто наблюдает, хоть под его взглядом и было немного неловко.

Конечно, он занял кресло рядом, хоть и рассаживались мы… Да как мы рассаживались? Как попало. Кто какое место занял. В первую очередь я усадила детей, а уж что осталось, то и заняли мы с Сергеем. Он – с самого края, я – за ним, а на третьем месте – его сын.

Я собралась смотреть спектакль, хоть и видела его уже не один раз. Но рука Сергея, такая нежная и одновременно настойчивая, легла на мою. Я побоялась делать резкие движения, чтобы никто не заметил. Но как это выдержать?

Рука Сергея была теплой и казалась надежной, но впечатление обманчиво. И я даже знала насколько.

Наклонившись к его уху, я шепнула:

– Хватит.

– Не хватит, все еще впереди, Лола.

Уже стемнело, когда мы вышли на улицу, и похолодало. Конец марта обманчив: днем вроде бы тепло, а вечером снова минус. Я поежилась и подождала, пока вокруг меня соберутся все ученики, стараясь не смотреть в сторону Сергея, который, в принципе, мог бы уже давно уехать. Но ждал чего-то и неотрывно смотрел на меня. Под взглядом было неуютно, но я старалась сосредоточиться на детях.

– Вас подвезти? – спросил Сергей, подойдя ближе.

В принципе, я этого и ожидала. И даже подготовила ответ.

– Подвезите лучше ребят, которым с вами по пути.

Сергей едва заметно усмехнулся, но кивнул. Наклонился к Яну и что-то сказал на ухо. Тот сразу начал спрашивать, кому и куда ехать. В итоге четверо загрузились на заднее сидение машины, Ян сел спереди, а Сергей повернулся ко мне снова и сказал:

– До свидания.

Я кивнула в ответ, надеясь, что не до скорого. Надо будет после каникул