Дважды в сутки «бинтики» будут менять. Хоть они и пористые — тело сможет «дышать» — и противоаллергичные, но так будет гигиеничнее.

— Я правильно поняла, в зависимости от того, как быстро мои кости и мышцы приобретут… как вы это называете, доктор?

— Необходимую плотность и тонус. Позвольте пожелать вам приятного аппетита и спокойной ночи.

— Позволю, доктор. Но не так быстро. Завтра я перейду — перееду, как получится, — в предназначенный для Председателя дом. К утру там все будет готово. Позаботьтесь о том, чтобы оказывать мне медицинскую помощь на дому. Понимаю. Не делайте такое лицо — это усложняет вашу задачу.

— Это не усложняет. Это совершенно невозможно. Если бы вы что-то понимали.

— Каждый из нас понимает в своем деле. Я понимаю, что обязана приступить к полноценной работе. Не открою вам секрет: условия, обстановка, в которой мы очутились, сложная, неоднозначная. Пионеры должны быть уверены в своем Руководстве. Так вы уж постарайтесь, доктор.

— В том, что вы говорите, Айрис, что-то есть. Я «постараюсь постараться».

— Вот и отлично. Тогда еще одно.

— Вы уверены, что предыдущего недостаточно?

— Я совсем недавно начала разбираться в разновидностях чувства юмора. Ваше, док, уникальное.

Серж-Симеон поклонился, прижав руку к груди.

— Вы знаете, что со мной на Челноке прибыли две анабиозные капсулы с погибшими Пионерами. Завтра они будут преданы земле Терры. Намечается торжественное Мероприятие. Первое в истории нашей планеты. Для того, чтобы Дежурная Команда смогла принять в нем участие, мы на сутки — это очень много, доктор, — сняли с Коло всех людей. Хоть ГеКК и надежен, это колоссальный риск.

— И сейчас вы скажете, что хотите участвовать в этом спектакле!

— Дело не в «хотении», я обязана. И не употребляйте при мне это слово, пожалуйста. Запретить вам думать я не могу. Но подрывать Дух Нации — так бы сказал Командор Аба — не советую.

— Так что же вы хотите, Председатель Совета?

— Придумайте, пожалуйста, в чем и как я буду на мероприятии.

— Я не закройщик. И у меня не пошивочная мастерская.

— Вы можете сердиться, возмущаться, но порекомендовать, какого рода костюм можно будет надеть на это безобразие, — Айрис указала на слоями, как чешуя, облепившие ее бинты, — вы должны. Исполнят работу другие. Не волнуйтесь. Ну а теперь, думаю, пожелаем друг другу спокойной ночи.

— С вашими запросами, Председатель Совета Айрис, я вряд ли успею выспаться. А вам желаю полноценно отдохнуть.

Серж-Симеон покрутил головой — Айрис недостаточно хорошо была с ним знакома, чтобы понять, что означает это движение доктора, — и ушел. Не успела за ним закрыться дверь…

— Мне все это не нравится. И ты выслушаешь меня, — заявила Хлопотунья.

— Может быть, я сначала поем? Ты же всегда настаивала, что полноценное питание — прежде всего!

— Полноценное? Я не знаю, чем они собираются тебя кормить.

— Во-первых — я смогу это есть.

Айрис взяла бледно-розовую тубу, отвернула колпачок.

— Стой! Сначала я!

Щупальце-манипулятор Хлопотуньи выдавило каплю содержимого тубы на начавшую заполняться цифрами и химическими формулами «ладонь» второго манипулятора.

— И что скажешь? Аппетитно? Тоже хочешь попробовать?

— В отличие от тебя, Малышка, я до сих пор не разбираюсь в «чувстве юмора». Могу констатировать: химический состав и питательная ценность высокие. Ты можешь это есть.

— Надеюсь, остальное ты не будешь пробовать?

— Слова с непонятной для меня смысловой нагрузкой не производят на меня ожидаемого сказавшим действия. Проверять буду все.

— Всегда, Хлопотунья?

— Пока не удостоверюсь, что они не навредят тебе.

Спорить бесполезно. Первый Закон в действии. Айрис попробовала одобренную Хлопотуньей еду, выдавив прямо в рот немного содержимого тубы. Что ж, вполне съедобно. Только сейчас почувствовала, как голодна. И с удовольствием опустошила и эту, и еще одну проверенную Хлопотуньей тубу с более жидким содержимым.

Эта первая ночь Айрис на Терре должна была стать для нее жутким кошмаром. Все — воздух, пища, непомерные нагрузки, вызванные притяжением Планеты, панцирь компенсационного костюма, непривычная постель, не говоря уже о мыслях, сомнениях и страхах — не должно было позволить ей сомкнуть хоть на секунду глаза. Но Айрис проспала эту свою первую ночь! Восемь часов полноценного, целительного сна! Когда, проснувшись и испытав полнейший дискомфорт и от «одежды», и от постели, и от… всего-всего — поняла, что спала! Спокойно спала… Она сразу заподозрила, что в ее ужин подмешали какое-то зелье. Спрашивать Хлопотунью бесполезно. Если бы сочла нужным — подумать только, Робот решает, что и когда сообщить Человеку, — ВИСМРа сказала бы о наличии зелья в еде. Она ведь проверяла всю пищу, принесенную Айрис. Нет, спрашивать Хлопотунью нельзя — ни соврать, ни ответить правду она не сможет. Что ж, Серж-Симеон поплатится за все! Пока ОбРы споро и тщательно меняли ее компрессионный костюм, сначала размотав бинты, а затем, словно мумию, замотав Айрис в новые, она успела все это обдумать и не задала принесшей поднос с завтраком Хлопотунье ни одного вопроса. Поздоровавшись, ВИСМРа указала на поднос:

— Это еда и лекарства. За дверью — Карго Эрин. В полдень Ритуал.

— Спасибо, Хлопотунья. Позови, пожалуйста, Карго.

— Не могу. Мы же договорились.

— Ох, я и забыла. Но мы разговаривали сейчас!

— Здесь только ОбРы. Карго — Человек. При нем я такая же, как они.

— Хлопотунья! Ты умеешь обижаться?! Зря.

— Малышка, ты продолжаешь употреблять по отношению ко мне совершенно — не хочу тебя обидеть — «пустые» категории. ВИСМРа лишь констатирует, что мы решили скрыть от твоих… от Протоплазмы Твоего Класса мою Классификацию.

— В любой момент я могу это «исправить». Но мы вместе решили, что так целесообразнее.

— Эта категория — категория целесообразности — мне понятна. Вот твой браслет связи.

Хлопотунья чуть сдвинула одну из своих «подушек» и вынула из небольшой полости браслеты Айрис.

— Спасибо, Хлопотунья. Это вчера, когда меня заматывали в этот «костюм», я забыла надеть? — надевая на одну руку свой старый, детский браслет, а на другую — новый, рабочий, не веря себе, что могла так устать, спросила Айрис.

— Вчера ты была героиней, Малышка. Я этого «не чувствую», не понимаю эту категорию. Но, судя по пульсу, расширенным зрачкам и температуре тела, тебе все еще больно.

— Это пройдет, Хлопотунья. Ты знаешь. Но спасибо за сочувствие. И не говори, что это неконструктивная категория. Ты отлично понимаешь, о чем я говорю.

— Думаю, тебе хватит наедаться. На первый раз — достаточно. — Хлопотунья откатила столик с едой от кресла, в котором полулежала, полусидела Айрис. — Ты помнишь о Карго?

— А ты уверена, что я получила с едой все «нужные элементы»?

Хлопотунья не ответит, знала Айрис и, набрав на