стоит сейчас напоминать об этом Иосифу. И потом, биографии поэтов не всегда тождественны их творчеству. Мы ведь ценим Пушкина не потому, что он играл в карты, волочился за красавицами и был убит французом Дантесом на дуэли.

Гость из Будущего говорит:

– Здесь все ясно. Сила противодействия равна силе действия! А Лени Рифеншталь, между прочим, создала «Триумф воли» и «Олимпию».

Сталин поглаживает усы. Он тоже в теме:

– Фашистские агитки… У вас там, кажется, сейчас полная свобода? Много песенок написали?! Создали свой «Триумф воли»? «Мастера и Маргариту»?

Человеку, похожему на Путина, неприятен вопрос Сталина.

Почему-то сразу вспоминаются певцы: Киркоров, похожий на волосатого демона, визгливый Витас, Билан с жидкой бородкой, шепелявый Шурá. С ударением на последнем слоге. Маша Распутина с ужасными губами, скорее всего, накачанными силиконом.

И группа «Любэ», конечно, вспоминается.

Комбат-батяня, батяня-комбат!

Холодок и правда бежит за ворот.

Костя, с аккордеоном в руках, соскакивает с подножки медленно идущего поезда. И начинает подыгрывать хору. На трибуне все сразу обращают на него внимание. Как-то ловко у молодого офицера, орденоносца, получается! Хору аккомпанирует тот самый оркестр, который мы уже видели на утреннем разводе: три трубы, барабан и литавры. Правда, сейчас музыканты выглядят получше. Они при галстуках, в неуклюжих костюмах, пиджаки – с ватными плечами. И литавры уже не ухают по-стариковски, а гремят жизнеутверждающе. С арки ворот лагерного пункта убрали лозунг «Кто не был – тот будет, кто был – не забудет!»

А распятого зэка-беглеца сняли еще по весне. Воняло уж очень.

Совершенно неуместны на празднике такие подробности из жизни лишенных свободы – л/с.

Вождь не должен их знать.

Он и не знает. Наверное.

Музыканты расступаются, как бы принимая Костю в свои ряды.

Костя мощно, аккордами, вступает в мелодию оркестра. Но мы тут, честно говоря, опять чувствуем некоторую фальшивинку.

Хотя петуха вроде бы на этот раз никто не подпустил. Летёха стоит где-то в стороне от хора. Прутиком постукивает себя по голенищу блестящего сапога.

Вот у нас в России всегда так – не без говнеца.

Точно Иосиф Виссарионович подметил. Самое прекрасное дело будет обязательно подпорчено некрасивыми подробностями.

Ведь с легендарной песней Лебедева-Кумача что получилось?! В 1959 году стихи кто-то переписал. Самого Василия Ивановича, Лебедева, с приставкой-псевдонимом Кумач, сына сапожника и прачки, уже не было в живых. Да и Сталина тоже. Из варианта песни 1937 года выбросили строчки «Чтобы ярче заблистали наши лозунги побед, чтобы поднял руку Сталин, посылая нам привет!» Иосифу, конечно, неприятно было бы узнать такое. Да, опять же, и не нужно ему знать. Как и про полуразложившийся труп замерзшего в тайге зэка в полосатой телогрейке.

Сейчас, на площадке у Дуссе-Алиньского тоннеля, исполняют правильный вариант. Оно и понятно. Сталин, привычно, посылает всем привет.

Да ведь и сам Лебедев-то, Кумач, орденоносец и лауреат Сталинской премии, оказался не без греха. В начале 1940 года Саша Фадеев, начальник всех советских писателей, провел срочный пленум правления Писательского союза, где разгромил знаменитого поэта-песенника за откровенный плагиат.

Одну из строф «Москвы майской», которую восторженно подхватила вся страна и которую так любил Иосиф Виссарионович, Кумач, оказывается, заимствовал у другого поэта – Абрама Рувимовича Палея.

Попросту говоря, украл.

Палей, между прочим, прожил 101 год!

Но это уже, как говорится, другой поворот винта.

Скандал замяли. Кумач был любимцем вождя.

Может быть, еще и потому, что у обоих отцы были простыми сапожниками.

Обвинения Кумача в плагиате прозвучат и позже. Так, некоторые критики до сих пор утверждают, что текст песни «Священная война» написал не Василий Иванович, а другой человек – А. А. Боде, учитель-словесник из Рыбинска. И текст этой песни он написал еще в Первую мировую войну.

Зачем-то послал Лебедеву-Кумачу.

Может быть, хотел поддержки мастера.

Дальнейшее известно.

Считается, что Василий Иванович написал текст песни «Священная война» за одну ночь. В конце жизни Лебедев-Кумач признавался в своем дневнике:

«Болею от бездарности, от серости жизни своей. Все мелко, все потускнело. Ну еще 12 костюмов, 3 автомобиля, 10 сервизов… И глупо, и пошло, и недостойно, и не интересно…» Потом еще одна горькая запись-признание: «Рабство, подхалимаж, подсиживание, нечистые методы работы, неправда – все рано или поздно вскроется».

Как в воду глядел сталинский лауреат. Вскрылось. Тут не только холодок побежит за ворот и потянет в нос тухлятинкой. Тут самой смертельной вьюгой дохнет в лицо. Из того самого распадка, где беснуется река Чёрт. Через «о» на старых картах. И где притаился дьявол.

20 февраля 1949 года Василий Иванович Лебедев-Кумач умер.

Все они, или почти все, в конце жизни страшно разочаровывались.

Если не были расстреляны. И если не застрелились сами.

Как бы Иосиф ни гордился своими писателями, артистами или командирами, правда доходила до народа.

Иногда очень страшная правда, с шокирующими подробностями.

Многие поэты, позже ставшие антисталинистами, писали здравицы в честь Сталина. И Мандельштам писал. И Ахматова. И Пастернак…

Кроме Шолохова, с женой наркома Ежова спал Бабель. Почти всех любовников своей жены Ежов расстрелял. Шолохова не тронул, потому что Сталин запретил его трогать. Как и Пастернака.

Герой Гражданской войны, командарм Якир дико матерился. Как последний, к тому же всегда нетрезвый, сапожник. Другой военачальник, Шмидт, был карликом-уродом. Но славился своими многочисленными любовными победами. И был отличным наездником! В собственную квартиру однажды въехал на коне. Любил эпатировать!

Легендарный чекист Терентий Дерибас был отталкивающей внешности – тоже карликом, с оттопыренными ушами и шелушащейся кожей.

Нарком НКВД Николай Ежов оказался не человеком, а просто чудовищем. Ростиком Коля невелик – 151 см. На допросе, уже арестованный, признался в педерастии. Говоря языком тех лет, в мужеложстве. Однажды, в один, так сказать, присест, пользовал семью подчиненного: и мужа, и жену. По очереди. Их фамилия в истории сохранилась.

Ежова, Колю, обвинили в подготовке госпереворота. Его последний разговор со Сталиным длился четыре часа. По некоторым сведениям, когда его вели на расстрел, Ежов пел «Интернационал». Вот его собственное признание:

«Я почистил 14 000 чекистов, но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил».

В 1988 году Военная коллегия Верховного суда СССР отказала в реабилитации Ежова. Из определения Военной коллегии:

«Ежов… организовал ряд убийств неугодных ему лиц, в том числе своей жены Ежовой Е. С., которая могла разоблачить его предательскую деятельность».

Приемная дочь четы Ежовых Наталья Хаютина в годы перестройки безуспешно добивалась реабилитации своего приемного отца. Жена Ежова Евгения Фейгенберг, с которой крутили романы Шолохов и Бабель, отравилась люминалом. Который ей прислал в больницу сам Ежов.

Френкель в системе Бамлага создал подпольные бордели, куда из зэчек отбирали девственниц. Берия ездил в открытом лимузине, зажатый между двумя охранниками-убийцами, по улицам Москвы и Тбилиси. Очочки поблескивали на солнце. Высматривал школьниц-старшеклассниц. Члены Политбюро пользовали балерин Большого театра… В годы горбачевской перестройки стали говорить другое. Мол, все это наветы антисталинистов. Берия