Она вцепилась в него изо всех сил, не давая уйти. У нее возникло страшное ощущение, что они прощаются навсегда. Кэйт не могла этого вынести. И так много пережила. Потерять же Эйдена Флинна для нее означало одно — крушение последних надежд. Сердце просто не выдержало бы такого удара.

Почувствовав состояние любимой девушки, Эйден крепко обнял ее. Они неистово ласкали друг друга, боясь спугнуть свое счастье. А потом Флинн произнес:

— Помни свое обещание, Кэйтлин Рурке. Помни днем. Помни ночью. Помни всегда.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Эйден не особо удивился, увидев в редакторской Эйслин. Зато она, когда Флинн появился на пороге, буквально вытаращила глаза.

— Черт возьми, что тебе здесь надо?

— Хочу узнать, существует ли для тебя жизнь вне этой будки?

Эйслин нахмурилась, увидев, как Эйден, взяв стул, устраивается рядом с ней.

— Дай-ка мне просмотреть последние кадры.

— Хочешь изменить ситуацию за день до свадьбы? Не получится. И вообще, не мешай мне работать. Я-то понадеялась, что хотя бы на время избавилась от тебя.

— Выпить не желаешь? — как ни в чем не бывало, усмехнувшись, предложил Флинн. — Он поставил на столик две пластмассовые чашки. — Сейчас организую. Я принес с собой... растворимый кофе.

Эйслин сощурилась.

— А покрепче ничего нет?

— Крепче кофе?

— Слушай, хватит издеваться...

— Издеваются надо мной. Я требую повышения гонорара за свою адскую работу.

—Читай контракт. Повышения не будет. — Эйслин подула на кофе, потом сделала маленький глоток. — Что еще?

Он взглянул на картинку, возникшую на экране. Изи суетилась в какой-то лавке.

— Господи, меня уже тошнит от этой пленки.

— А где остальные?

— Остальные? Видеосъемки с самого начала? — Она снова вытаращила глаза.

— Да. — Он одарил Эйслин сногсшибательной улыбкой. — Давай, выкладывай.

— Ты хоть знаешь, какой там метраж?

— Ничего. Сократим. — Он в нетерпении поерзал на стуле. — Ну, давай, Эйслин. Покажи мне весь материал.

Она смотрела на него в полнейшем изумлении. Хоть бы перестал расшатывать стул. Как же действует на нервы.

— Но материал совершенно сырой. Нужно все как следует обработать. Изображение, хронология, звук — все далеко не идеально.

— Вот и хорошо. Как раз займемся переделкой.

Эйслин от волнения закашлялась. Через несколько секунд пришла в себя.

— Прости, не поняла. Мне послышалось...

— Ничего тебе не послышалось. Мы переделаем все. — Он придвинулся к ней поближе. — И мне очень нужна твоя помощь.

— Эйден, потребуются недели для такой сложной работы. И вообще, ты что, сошел с ума? Весь проект летит к чертовой матери! — Она искренне недоумевала. — Ты просто рехнулся!

— Давай только без грубостей. К нашей свадьбе с Кэйтлин все должно быть переделано. — Он снова улыбнулся, лукаво прищурившись.

— Ты действительно потерял рассудок! — Эйслин не хватало воздуха.

— Как раз только недавно его и обрел. — Он протянул ей руку. — Еще раз повторяю: — Мне нужна твоя помощь.

— В плане разрушения?

— В плане созидания. Я нашел единственный способ, с помощью которого сохраню свою любовь...

— Любовь к кому? — Она ждала ответа. Он смущенно поморгал, а затем решительно произнес:

— Любовь к Кэйтлин Рурке.

— Ну, не сенсация. — Она усмехнулась. — В принципе я уже давно поняла, что к чему. Достаточно просмотреть некоторые кадры, где ты буквально пожираешь Кэйт глазами. Так смотрят только на действительно любимую, женщину.

Флинн улыбнулся.

Эйслин сжала его руку.

— Хорошо. Помогу тебе. Я же не злыдня какая-то. Понимаю твое состояние. Говори конкретно, что нужно подправить. Уничтожить слишком компрометирующие тебя эпизоды видеосъемок?

— Наоборот, Эйслин. Ты не до конца поняла меня. Я не хочу ничего маскировать. «Компромат» пойдет мне только на пользу. Пусть все увидят на экране выражение моего лица, увидят, как я вел себя, услышат, что говорил. И тогда поймут: играть так невозможно. И убедятся — я по-настоящему люблю Кэйтлин. А главное — в этом убедится она сама.

— Ты хочешь создать с ней семью?

— Да, — он кивнул. — Просто мечтаю. Но боюсь, она не поверит в искренность моих чувств.

— Брось. Поверит. Тем более что она без ума от тебя.

— И все равно мне страшно, — Эйден покачал головой. — Сейчас я кажусь ей идеалом, а потом девушка разочаруется...

— Да никуда она от тебя не денется. Неужели не понятно? — Эйслин даже разозлилась.

— Думаешь?

— Слушай, ты мне надоел. Хватит ныть. А впрочем, если ее родственники поймут, что их, грубо говоря, дурили как могли, последствия могут быть непредсказуемыми. И это станет для тебя настоящим крахом. Боже, как я об этом не подумала... — Эйслин бросило в жар. — Надо действовать.

Эйден сглотнул.

— Каким образом?

— Черт возьми, только не паникуй. Я думаю.

— Спасибо, что ты со мной. — Он благодарно посмотрел коллеге по работе в глаза. — Значит, задача такова: мне нужно доказать Кэйтлин, что наши чувства настоящие. Мне нужно убедить в этом всех. Пусть после окончания шоу зрители забудут о телеигре и воспримут нас с Кэйт как людей, реально влюбленных друг в друга.

Эйслин слушала Флинна внимательно. Потом заявила:

— Километры пленки, времени в обрез. Но чего не сделаешь ради настоящей любви...

Эйден засмеялся. Господи, как он был благодарен своей соратнице.

— Тогда начнем?

— Кромсать так кромсать. — Эйслин взялась за пленку.

Флинн снял пиджак и закатал рукава.

— Нужно позвонить Мику. Пусть немедленно снимет замаскированные камеры в доме Кэйтлин.

Эйслин чертыхнулась.

— Будем работать всю ночь. Не мог принести кофе побольше?

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

На следующее утро дом, где Кэйтлин провела с Эйденом немало прекрасных дней, напоминал корабль-призрак. Девушка, оставшись здесь одна, бесцельно слонялась по комнатам.

Казалось, что загрустила даже рождественская елка, которую так старательно украшал Флинн.

Кэйт совсем сникла. Как же она будет жить без Эйдена? Одиночество давило на нее со страшной силой.

Девушка сидела на кровати и отрешенно смотрела в пустоту. Затем отправилась в душ и несколько минут проплакала там, стоя под теплыми струями воды. Хорошо хоть согрелась: