Таким образом, в результате французского крена своей внешней политики Петербург стал терять германскую опору вековому стремлению к обладанию черноморскими проливами. Курс на их захват при благоприятных условиях, сформулированный Александром III еще в самом начале царствования, начинал терять свою актуальность, но не был отменен, и государство продолжало накапливать силы для его реализации.

В самом конце XIX в. в среде военных моряков ходил такой анекдот: «В английском парламенте у премьер-министра спросили, знает ли он, что русские строят на Черном море пятнадцать броненосцев.

— Нет, — ответил изумленный премьер.

— Тем не менее это так — двенадцать Апостолов и три Святителя».

Россия, разумеется, не могла себе позволить иметь на Черном море такое количество броненосцев, да и не было нужды. Тем не менее современный броненосный флот у нее здесь все же появился. К 1890 г. российская Черноморская эскадра располагала тремя броненосцами, в 1895 г. их насчитывалось пять. Среди них оказались и «Двенадцать Апостолов», и «Три Святителя»[1640].

В июне 1895 г. в Петербурге состоялось совещание, посвященные ходу реализации морской программы 1881 г. А 2 (16) ноября Н. Н. Обручев вручил министру иностранных дел князю А. Б. Лобанову-Ростовскому «интересную справку»: «Наши вооруженные силы в Черном море». По словам Ламздорфа, из документа следовало, «что мы располагаем всеми необходимыми средствами (выделено мной. — И.К.), чтобы через 12 часов после получения приказа выслать для овладения Босфором, если понадобится, 35 000 солдат, достаточное количество броненосцев (5), транспортных судов, плавучих мин и т. п.». При этом взятие Константинополя Обручев считал задачей бесполезной. России нужен был Босфор, запиравший вход в Черное море. Дарданеллы же, по его замыслу, должны быть полностью разоружены и нейтрализованы, что позволило бы гражданским и военным судам всех стран осуществлять их свободный проход. Однако решение этой задачи, по его мнению, являлось уже уделом дипломатов, а не военных[1641].

19 ноября (1 декабря) 1895 г. под председательством великого князя генерал-адмирала Алексея Александровича состоялось новое совещание «по вопросу о соответствии установленных в 1881 г. главных оснований флота с настоящими общеполитическими и военными требованиями». На совещании констатировалось в целом удовлетворительное выполнение программы строительства броненосного флота. Тревожило, а потому и «было принято во внимание» другое: «Для России вопрос заключается теперь уже не в преобладании над турецким флотом, а в том, чтобы не допустить англичан овладеть выходом из Босфора в Черное море». Именно с осени 1895 г. броненосцы британской средиземноморской эскадры стали концентрироваться в Безикской бухте. Поводом явилось обострение ситуации в Османской империи в связи с массовой резней армян, прокатившейся по ее провинциям и захлестнувшей Константинополь.

На совещании отмечалось менее успешное, «чем создание боевого флота», выполнение постановлений 1881 г. относительно подготовки «транспортных средств для десантного отряда». Указывалось, что Одесский военный округ «содержит в усиленном составе 2 дивизии и стрелковую бригаду и мог бы выделить в первый же день по получении приказаний до 25 000 чел.». Представители же Военного ведомства признавали «указанный в 1881 г. состав единовременного десанта в 30 000 чел. действительно необходимым для осуществления предположенного плана».

В целом план проведения операции по захвату Босфора выглядел следующим образом. Погрузка десанта должна была производиться в Одессе и Севастополе. Как заявлялось на совещании, помимо транспортных средств самого Черноморского флота, для этого надлежало мобилизовать пароходы Добровольного флота и использовать суда Русского общества пароходства и торговли (РОПиТ). Пароходы Добровольного флота принимали от 800 до 1300 человек и от 2000 до 5000 тонн военных грузов одновременно на один борт. Перевозочные характеристики пароходов РОПиТа были скромнее: от 200 до 500 человек и от 150 до 2000 тонн грузов соответственно[1642]. По моим прикидкам, при условии максимально возможной мобилизации транспортных средств этих обществ, разовая посадка на суда не могла превысить 16 тысяч человек. На практике же все выглядело иначе.

На совещании констатировалось, что, «к сожалению, большая часть этих средств находится значительную часть года вне Черного моря; так что в первый же день по получении приказания нельзя надеяться собрать средства для посадки более чем 8000 чел.».

С целью преодоления нерешенных проблем совещание посчитало необходимым: