Задачи, поставленные коллаборационистам германского 3-го ВК в российском Министерстве внутренних дел при ликвидации рабочей группы Центрального военно-промышленного комитета, поразительно совпадали с директивами Ленина местным большевикам. Эта акция стала возможной только благодаря многолетней работе агентов Ленина в Департаменте полиции. Ленин враждебно отнесся к учреждению рабочих групп при военно-промышленных комитетах осенью 1915 г., так как они создавали орган управления и политического образования для рабочих, в подавляющем большинстве питавших оборонческие настроения. Своим партийцам он велел по мере возможности подрывать влияние этих групп на промышленный пролетариат. В результате местные большевики пытались помешать выборам рабочих в группы ВПК, призывая к обструкции этих «буржуазных органов» по «затягиванию войны». В день выборов 50 большевиков (из 170 выборщиков) заявили о принципиальном отказе работать в одних комитетах с представителями «буржуазии» и покинули собрание выборщиков. Тем не менее в начале декабря 1915 г. образовались рабочие группы при Центральном военно-промышленном комитете в Петрограде (из 10 рабочих), при Петроградском окружном комитете (из 6 рабочих) и при местных военно-промышленных комитетах в провинции. Они объединяли сознательных представителей рабочего класса, которые выступали за оборону страны и хотели на время войны приложить все силы к организации военной промышленности и снабжению фронта. Как правило, эти рабочие придерживались умеренно социалистических взглядов и в основном поддерживали меньшевиков. Руководитель рабочей группы при ЦВПК К. А. Гвоздев и ее секретарь Б. О. Богданов были меньшевиками, в глазах большевиков — представителями «шовинистических групп рабочих», находящихся «под влиянием буржуазии»[2120]. Большевики среди межрайонцев получили указание вести непримиримую борьбу с оборончеством, выразительницей которого служит «так называемая рабочая группа при центральном военно-промышленном комитете», и видели в этой борьбе главную задачу своей «политической работы». Хотя в других политических вопросах, например о сроках всеобщего восстания, большевики и межрайонцы в тот период расходились, в данном вопросе они работали «в тесном контакте… вместе боролись против „гвоздевцев“». Уже во время совещаний по поводу возможности участия в военно-промышленных комитетах в августе 1915 г. «межрайонец Карахан и большевик Л. Старк держали единый фронт против Кузьмы Гвоздева [курсив в тексте. — Е. И. Ф.]»[2121]. Л. Н. Старк, так же как его личный и партийный друг Мирон Черномазов, присланный Лениным в Петербург в 1913 г., являлся агентом Департамента полиции[2122].

Министр внутренних дел Протопопов не имел представления об этой борьбе внутри российской социал-демократии, «никак не мог понять, что такое большевики, меньшевики, социалисты-революционеры и т. п.», и просил начальника петроградской охранки «всех их называть просто социалистами, так ему понятнее»[2123]. Зато его серый кардинал Курлов не только хорошо разбирался в революционных партиях, но и, как писал позже, ценил их «этику». Вместе с ними он направил все усилия Департамента полиции на разгром рабочей группы при ЦВПК. Этот комитет возглавлялся многолетним председателем думской комиссии по государственной обороне А. И. Гучковым, тесно сотрудничал с членами своей рабочей группы и был уверен в их лояльности. По мнению директора Департамента полиции Васильева, который установил за Гучковым специальное наблюдение как за особо опасным якобы врагом государства, тот сделал из рабочей группы собственную «боевую революционную группу, призванную стать средством реализации его предательских замыслов»[2124].

Руководители ЦВПК не знали, что Департамент полиции в союзе с ленинской партией сумел внедрить к ним в рабочую группу большевистского агента, опытного подпольщика. Рабочий-металлист В. М. Абросимов[2125], с 1913 г. сменивший Малиновского на посту секретаря правления Союза металлистов, имел многолетние связи с лидерами действовавших в столичном подполье большевиков и межрайонцев и, как умелый провокатор, на заседаниях рабочей группы отличался особенно радикальными выступлениями. За пределами группы Абросимов мог опираться на нетронутую сеть большевистских агентов охранки, которая возникла усилиями ленинских порученцев (например, Малиновского в 1912 г. и Черномазова в 1913 г.) и благодаря протекции Министерства внутренних дел при Протопопове, Курлове и Васильеве развилась в эффективную систему[2126]. Судя по опубликованным отчетам большевистских агентов, их отношения с работодателями в МВД были доверительными, донесения — честными и объективными, что позволяет сделать вывод о соответствующих указаниях партийного вождя. Департамент полиции пользовался этой сетью для общей слежки за оппозиционными организациями и сознательного провоцирования отдельных их представителей и групп. Подстрекательскими революционными речами на заседании центральной рабочей группы 27 января 1917 г. Абросимов предоставил ему повод сорвать заседание и арестовать девятерых участников — кроме оратора. Тогда большевики с торжеством рассматривали этот арест, публичное обвинение в революционной деятельности и подготовке переворота (30 января) и процесс против членов центральной рабочей группы как свою победу в предписанной Лениным борьбе с «гвоздевцами»[2127], впоследствии большевистская историография, наоборот, преподносила данные события как последний удар реакционного Министерства внутренних дел по передовому петроградскому промышленному пролетариату. Член Русского бюро Заграничного ЦК большевиков и доверенный соратник Ленина А. Г. Шляпников в начале 1920-х гг. писал, верно передавая удовлетворение своего шефа ликвидацией рабочей группы: «Арест „Рабочей группы“ при Центральном военно-промышленном комитете нанес большой удар влиянию либеральных промышленников на рабочие массы. Правительство, запирая наиболее активных оборонцев, лишило либеральную буржуазию ее верных, искренних и преданных сторонников…»[2128]