В раздумьях и беспокойстве прошло какое-то время, и наконец передняя дверца автомобиля распахнулась. Из нее со смехом вывалился пьяный Навин и с подчеркнутой любезностью придержал дверцу для Карлы.

Она выпорхнула из клетки и направилась ко мне томной походкой.

Навин и все прочие в спальном автомобиле громко попрощались с Карлой и пожелали ей доброй ночи. Рэнделл опустил шторки на окнах, готовясь к восходу.

– Ты не против посидеть здесь, пока не рассветет? – спросил я.

– Совсем нет, – ответила она, садясь рядом со мной. – Ты тут на посту, как я понимаю?

– Как подумаю о мадам Жу, меня всего трясет. Она была очень привязана к близнецам.

– Она свое получит, – сказала Карла. – Уже частично получила от Голубого Хиджаба. Карма – это молот, а не перышко.

– Я люблю тебя, – сказал я, наблюдая за тем, как ее лицо прорисовывается в темноте бледной рассветной тенью, и желая поцеловать ее. Но само ощущение этого желания было настолько приятным, что прерывать его поцелуем не хотелось. – Как провела время в автомобиле?

– Потрясающе. Насобирала кучу материала для следующего конкурса афоризмов. Это прямо акупунктурная схема мужских слабостей.

– Скажи какой-нибудь афоризм, – попросил я.

– Ну уж нет, – засмеялась Карла. – Они еще не отшлифованы.

– Всего один.

– Нет.

– Один-единственный, – не отставал я.

– Ну хорошо, – сдалась она. – Вот тебе один. Мужчины – это желания в оболочке секретов, а женщины – секреты в оболочке желаний.

– Здорово.

– Тебе нравится?

– Очень.

– Было забавно смотреть, как мужчины вылезают, так сказать, из своих оболочек. Это все с подачи Дидье, конечно. Без него никто из них не стал бы так откровенничать.

– Ты сказала Анкиту о Голубом Хиджабе?

– Да, – улыбнулась она. – Вставила как бы между делом в оболочке всеобщего уныния, так что он не очень возражал.

– Очень хорошо.

– И я предложила ему работу. Он тоже не стал возражать.

– Молодец. А ты время даром не теряла. В каких еще случаях вы не теряете время даром, мадам Карла?

Уже достаточно рассвело, чтобы оставить парней без присмотра, и давно пора было идти в шатер. Я было тронулся с места, но Карла меня остановила:

– Ты не сделаешь кое-что вместе со мной?

– Как раз этим я и собирался заняться.

– Нет, я хочу спросить, не пойдешь ли ты кое-куда вместе со мной?

– Обязательно пойду. Наверх, в твой шатер.

– Я имею в виду, после шатра?

– После – безусловно, – рассмеялся я как раз в тот момент, когда в затемненном лимузине раздался взрыв хохота. – Но при условии, что ты перестанешь уводить у меня моих персонажей.

– Уводить твоих персонажей?

– Анкита, Рэнделла, Навина, – улыбнулся я, зная, что она поймет.

Она засмеялась:

– Ты мой главный персонаж, и не забывай об этом.

– Ну если так, то куда я иду с тобой?

– На гору, – сказала она. – К Идрису.

– Отлично. Проведем там уик-энд.

– Я предполагала более длительный срок.

– Насколько более длительный?

– Я думала пробыть там, пока не пойдут дожди, – ответила она мягко. – Или пока они не прекратятся.

– Два месяца?!

Взять такой отпуск, работая на черном рынке, было непросто.

У меня в помощниках трудился молодой парнишка по имени Джагат, который пострадал при чистке, устроенной Вишну. Он был индусом, но ему не нравилось, что мусульман изгоняют из Компании только из-за их религии. Вишну не стал наказывать его как единоверца, но выгнал вместе с мусульманами.

Джагат был способным парнем, не порвал окончательно с Компанией 307 и в качестве ронина[109]вполне мог присматривать за менялами во время моего отсутствия.

Так что я мог, в принципе, уехать на два месяца и, вернувшись, увидеть, что система функционирует по-прежнему.

Но не исключено и то, что я вернусь на руины всего, что имел, и найду юного Джагата убитым или не найду его вовсе.

– С тобой куда угодно, Карла, – сказал я. – Я-то могу устроить себе такие долгие каникулы, а вот можешь ли ты?

Она взяла меня за руку, и мы пошли к лестнице.

– Я переписала ранджитовские акции, которые держала по доверенности, на его нелюбимую сестру, – сообщила она. – Галерейные акции я отдала Таджу и выставочному комитету. Все, что могла унаследовать от Ранджита после утверждения завещания судом, я переписала на его нелюбимого брата. Это он подкупил Ранджитова шофера, чтобы тот подложил в его автомобиль поддельную бомбу. Так что я подложила этому брату тоже нечто вроде бомбы замедленного действия.

– В общем, ты смыла с себя все текущие активы Ранджита.

– Кое-что текущее я оставила себе, чтобы подкрепляться время от времени.

– И ты действительно хочешь провести на горе два месяца?

– Да. Я понимаю, что там не идеальные условия, а у тебя тут дела, но очень хочется вдохнуть свежего воздуха и набраться свежих идей. Мне нужно избавиться от призраков прошлого и начать с новой страницы вместе с тобой. Ты сможешь? Ради меня, ради нас обоих?

Я прирожденный горожанин, любящий природу, но и городские удобства тоже. Несколько месяцев в тесноте, с холодным душем и ночевками на тонком матрасе, постланном на земле, – не больно-то радужная перспектива, но Карла хотела этого, это было ей нужно. А в городе к тому же после бунтов и локдауна сложилась странная, напряженная обстановка, которая еще даже наполовину не нормализовалась. Момент был вполне подходящий, чтобы куда-нибудь смыться.

– Решено, едем, – сказал я, и она радостно улыбнулась. – Посмотрим, что нам даст гора.

Мы двигались по лесной дороге, где мягкие листья молодых деревьев гладили нас по лицу и скрывали голубые горизонты при каждом повороте. Мартышки бросались врассыпную, забирались на большие валуны и глядели оттуда осуждающе. Налетали фаланги воронья, ощетинившиеся перьями и пытавшиеся запугать нас, накаркав всяческие беды. Ящерицы сновали по рассыпавшимся в прах стволам поваленных деревьев.

Мы ехали на своем байке, Рэнделл с компанией следовал сзади на лимузине. Донесшийся из далекого заповедника тигриный рык стряхнул стайку разноцветных птиц с дерева. Они вылетели на прогалину, окружив нас облаком, которое распалось при приближении к горной автостоянке.