Эта тактика полностью оправдала себя. И чуть позже другую галерею, что вела к складу готовой продукции, уже не то что пробили, а попросту разорвали: охватили широкой петлей из металлического троса, прицепили его к подкатившему по заводским путям мотовозу и дернули. Это дало возможность подвести к галерее лафетный ствол и подать воду внутрь, не подвергая бойцов лишнему риску получить тепловой удар в «каминной трубе». Не меньше проблем, чем горящие галереи, вызвали и лежавшие на четвертом этаже 10 т серы. Интенсивное горение этого химиката создало бы угрозу резкого нарастания концентрации отравляющих веществ в воздухе. Очаг пожара известен: 21-я секция на втором этаже корпуса. Именно оттуда в 01:27 поступил сигнал о срабатывании системы автоматической противопожарной защиты. Что же касается предшествующей обстановки, то известно, что в ту ночь в подготовительном цехе работала ночная смена.

Вопрос о причинах возникновения пожара на шинном заводе еще долго будет оставаться открытым. По крайней мере, до тех пор, пока не разобраны завалы и пожарные эксперты не добрались до очага возгорания, можно будет говорить только о версиях – более или менее вероятных. Хотя не исключено, что и потом формулировка так и останется предположительной: велика вероятность, что все следы уничтожены огнем. И тем не менее следственная бригада вела уголовное дело, возбужденное по статье 149, часть 2 УК РСФСР «Умышленное уничтожение или повреждение имущества, совершенные путем поджога». Вероятно, у следствия было достаточно оснований возбудить дело именно по этой статье, хотя сами пожарные утверждают, что пока говорить именно о поджоге рановато – право на существование имеет любая версия.

Самая частая причина пожаров на заводах, особенно в складских помещениях, – неосторожное обращение с огнем при курении. Но точно известно, что каучук, особенно в брикетах (как тот, что хранился на складе), от окурков не загорается. Сведений же о наличии других легковоспламеняющихся материалов в 21-й секции нет.

В итоге волей-неволей приходишь к тому же выводу, что и следствие: наиболее вероятной и перспективной версией причин пожара на Московском шинном заводе является умышленный поджог.

Впрочем, существует одно обстоятельство, которое можно рассматривать как косвенное подтверждение версии о поджоге. Установленная в подготовительном цехе автоматическая система пенного пожаротушения оказалась неэффективной. Как выяснилось, нормативное время тушения пожара такой системой составляет 15 мин. Вместо этого она проработала 40 мин. и вдобавок еще успела перезарядиться. Между тем для тушения каучука (а система цеха была рассчитана именно на это) требуется очень высокая интенсивность подачи пены. Простейший подсчет показывает, что если при одном и том же объеме пенообразователя система работала в три раза дольше, то ее интенсивность подачи была в три раза ниже. А причиной этого, скорее всего, оказался вентиль на подводящей магистрали, случайно – или умышленно – открытый не полностью. Вместе с тем неэффективность пенной системы цеха может быть связана и с другим обстоятельством. В принципе пенное тушение дает самые лучшие результаты тогда, когда удается заполнить пеной весь объем помещения (именно поэтому его часто используют при тушении пожаров в подвалах). В случае же с шинным заводом такой способ давал бы эффект не объемного, а поверхностного тушения. И неэффективность включившейся системы не вызывает удивления, если источник пламени находился в «мертвой зоне» – там, куда пена просто не могла попасть.

Такой зоной вполне могли быть пустоты, образовавшиеся в неплотно уложенных штабелях каучука, который складируется, как дрова в поленнице. Но сам по себе огонь туда попасть вряд ли мог. Кроме того, в таком случае должно пройти немало времени, прежде чем каучук разогреется до температуры воспламенения. Как и поленьям в сложенном «колодцем» костре, ему нужен был инициатор горения. Конечно, он мог оказаться там и случайно. Но не слишком ли много случайностей для одного пожара?..

Работавшим на этаже пожарным был дан приказ отходить. Бойцы входили в зону сильного задымления, держась за пожарный рукав, как альпинисты в связке, и шедший первым Лавров отходить должен был последним. В грохоте обваливающихся бетонных балок никто из его напарников, рванувших к выходу, не заметил, когда и почему прапорщик отпустил рукав. Спохватились через несколько секунд. Но бросившиеся на выручку не смогли снова войти на этаж, которого больше не было. Объясняется это достаточно просто. По имеющимся сведениям, во время реконструкции сгоревшего здания, чтобы не тратить слишком много денег, в нем заменили только рухнувшие перекрытия, стены же, хотя и давшие трещины, решено было просто подлатать, а не перестраивать. Чтобы справиться с этими задачами, перекрытия просто положили на вделанные в стены наподобие полозьев для полок в шкафу металлические балки.

За то время, пока пожар развивался бесконтрольно, предел огнестойкости защищенной бетоном металлической балки – время прямого воздействия пламени, по истечении которого она теряет свою прочность и приобретает способность к деформации, – был сильно превышен. Поэтому вскоре после того, как пламя охватило практически все здание, балки «поплыли». Чем больше осыпался перекаленный бетон, тем быстрее шел этот процесс, и в конце концов перекрытия и кровля соскользнули с полозьев и рухнули.

Лучше всего ситуацию охарактеризовал один из руководителей столичного УГПС: «Хорошо еще, что этот пожар произошел в Москве, а не где-нибудь в России…» Когда-то лучший в СССР, а сегодня московский пожарный гарнизон остается наиболее боеспособным в стране.

Когда на всех перекрестках буквально кричат о высоком техническом оснащении московской пожарной охраны, когда у нее есть действительно уникальные механизмы – такие, к примеру, как тот же вертолет Ка-32А1 или высотные коленчатые подъемники, – сработать хуже, чем шестнадцать лет назад, им попросту стыдно…

Например, нетрудно догадаться, что тушить такой материал, как каучук, лучше не водой, а пеной. Недаром же автоматическая система пожаротушения в корпусе была именно пенной. Но если в 1980 г. на горящий корпус выливались потоки пены, то в нынешнем на пожаре работало всего шесть пенных стволов, которые давали даже не пену, а пеноводяную смесь: жиденькую желтоватую кашицу.

Черный едкий дым – непременный атрибут подобных пожаров

Все объясняется просто: у пожарных оказалось слишком мало пены. Годовой запас пенообразователя в Москве должен составлять как минимум 350 т. Но УГПС было получено всего 120 т пенообразователя, да и те израсходованы более чем наполовину, а на приобретение недостающего количества не было денег.

Но главная проблема в том, что, как, впрочем, и раньше, «кадры решают все». Если когда-то вместе с автонасосом на пожар выезжали 9 бойцов, то сегодня – 3–4, а то и 2: некомплект в пожарной охране составляет 2500 человек. Когда практически всех бойцов пришлось отправить на Шарикоподшипниковскую улицу, на боевом дежурстве в одном из самых густонаселенных «спальных» районов Москвы остались… два новобранца на одной машине.