Наконец процессия остановилась. Гасан-паша при помощи нубийцев спустился с помоста. Каждое его движение излучало властность и жестокость. Пираты бросились на колени, прижав ладони и лбы к земле. Арнаут Мами первым поднял голову. Гасан-паша подозвал его едва заметным кивком. Мами приблизился к нему мелкими шажками и снова упал на колени. Затем он взял край халата наместника, поцеловал его и закричал: «Хвала Магомету!»

Первым делом Гасан-паша осмотрел мальчиков, однако не выказал к ним особого интереса. Судя по его свите, наместнику и так хватало европейских мальчишек. Затем он перешел к группке женщин и отобрал для себя самых прелестных и утонченных сеньорит и их дуэний. Когда дело дошло до мужчин, Мами указал на меня и прошептал: «Калека, мой господин!» Когда наместник заметил мое увечье, то сделал мимолетный жест ладонью, словно приказывая исчезнуть с его глаз. Меня тут же оттеснили к дальнему краю и приказали держаться как можно ближе к женщинам и детям, которых еще не разлучили с семейством. В эту минуту я почувствовал боль даже острее, чем после Лепанто. Меня переполняли страх, отвращение и закипающая ярость. Я поклялся сделать все возможное, чтобы когда-нибудь покарать это земное воплощение дьявола.

На мужчин у всемогущего паши ушло больше времени. Сперва он выбрал самых крепких на вид. К счастью, Родриго отличался хрупким сложением – как и все Сервантесы. Затем он подозвал арнаута Мами и начал расспрашивать о достоинствах и умениях прочих членов экипажа. Наконец он объявил, что забирает двух хирургов, которые путешествовали на борту «Эль Соль», плотников, кузнецов и поваров. Для меня было невыносимо видеть ужас на лицах людей, чьи умения бессердечный наместник оценил столь высоко, что теперь им суждено было закончить жизнь в рабстве.

Закончив осмотр пленников, Гасан-паша по-испански обратился к мужчинам, ставшим его собственностью:

– Слушайте внимательно, христиане. Отныне вы в моей армии. Если будете хорошо работать и не пытаться сбежать, получите награду. А если перейдете в ислам, – он сделал паузу, чтобы все успели осознать вес его слов, – клянусь Аллахом, я в ту же минуту вас освобожу.

Тем мужчинам, которых наместник забраковал, приказали отойти в сторону. Теперь их должны были продать богатым людям, которые искали слуг, садовников или наставников для своих детей.

Наместник вернулся на подушки и укрылся от солнца под зонтом из белых страусиных перьев, который держал еще один африканский колосс. Начались общие торги. Гасан-паша наблюдал за происходящим из-под сонно прикрытых век и с каменным лицом.

Первыми с торгов ушли испанские и итальянские дети, которые путешествовали с родителями. Несколько мужчин в роскошных одеждах принялись с любопытством их осматривать. Мы все слышали о турецких содомитах – величайшем ужасе христианских родителей. Эти торговцы невинностью заглянули мальчикам в рот, пересчитали зубы, а затем бесцеремонно стянули штаны.

– Вот от этого мы сразу же избавимся, – сказал один из покупателей, дергая трясущегося паренька за крайнюю плоть. Согласно обычаям турок, обрезание мальчиков служило первым шагом к их обращению в ислам. Не было ни одного христианина, который не слышал бы историю о наместнике из Северной Африки, который выстроил детей-католиков в ряд и сек их до тех пор, пока они не согласились сменить веру. Тех же, кто упорствовал, били, пока они не истекли кровью.

Пара содомитов положила глаз на двух светловолосых братьев.

– Я влюбился в этих щенков! – заявил один из мужчин. – Арнаут Мами, они должны быть моими. Когда они перейдут в ислам, я их усыновлю.

Мать мальчиков забилась в рыданиях, затем истошно закричала и потеряла сознание. Другие женщины зашумели, пытаясь привести ее в чувство.

Арнаут Мами с отвращением взглянул на них и ответил покупателю:

– Младшему всего семь, так что я уступлю его за сто тридцать золотых эскудо. В таком возрасте они никогда не оказывают сопротивления, и вы без проблем сможете использовать его как захотите. А вот старший… – Он схватил паренька за руку и принялся вертеть, как чистопородного пса. – Даже красота Ганимеда блекнет в сравнении с ним. Возможно, он окажется вам не по карману. Признайте, это самый совершенный образец отроческой прелести, который вы видели. – И Мами запустил пальцы в волосы мальчика.

Отец паренька рванулся вперед, так что мы с трудом его удержали.

– Убери руки от моего сына, чудовище! – заорал он.

Мами обернулся:

– Еще одно слово – и я снесу голову тебе и твоей женщине. – И он снова обратился к купцу: – Вы больше нигде не найдете такую игрушку. Он легко принесет пять сотен золотых эскудо в любом порту на Берберийском побережье и где угодно в Турции. Кади, имейте в виду: они продаются только парой.

– Во имя Магомета, Мами, прекрати торговаться, – ответил кади с заметным волнением. – Я с самого начала собирался взять обоих. Просто назови цену. Этот мальчик должен быть моим. – он указал на старшего бедолагу, которого уже трясло крупной дрожью. – Я поражен его красотой и манерами. Как твое имя?

– Фелипе, господин.

– Что за медовый голос! – восторженно пробормотал кади своим спутникам. – И изящество газели. Послушай, милый, отныне ты мой сын, и тебя зовут Гарун.

И он крепко обнял Фелипе. Паренек попытался высвободиться, и кади сделал знак паре своих рабов. Те сейчас же схватили младшего брата, который вопил и яростно отбивался.

– Отец, куда они нас ведут? – закричал Фелипе.

Отец мальчиков безутешно рыдал и только мелко тряс головой. Мать наконец пришла в себя и принялась слабым голосом умолять купца:

– Прошу вас, господин, пожалуйста, позвольте мне только раз обнять моих мальчиков, прежде чем мы навсегда расстанемся…

Я опасался за ее жизнь.

– Замолчи, женщина, – проворчал кади. – Теперь они не твои дети, а мои.

Остальные пленники начали плакать, причем некоторые даже не пытались сдерживаться.

Несчастная мать задыхалась в рыданиях, но все же сумела сказать сыновьям:

– Умоляю, не забывайте, что вы христиане. Не отрекайтесь от нашего Спасителя. Каждый день молитесь Деве Марии, она единственная сможет разрушить ваши оковы и вернуть свободу. Фелипе, Хорхе, не предавайте нашу веру. Молитесь Богородице каждую ночь. Не забывайте родителей, а мы с папой не забудем вас никогда. Вы всегда будете в наших молитвах и мыслях.

Тут она рухнула на колени и заколотила по земле сжатыми кулаками. Мальчиков увели.

Вскоре началась продажа женщин. Они цеплялись друг за друга, кричали и молились. Ропот мужчин стал громче, мы возмущенно гремели цепями. Однако наместник сделал знак своим гигантам, и несколькими ударами плети они заставили нас умолкнуть.

Позже я узнал, что многие из покупателей были крещеные испанские мавры, изгнанные из Андалусии. Они покупали испанцев-рабов, чтобы отомстить короне и тоскуя по отвергнувшей их земле, которую они по-прежнему считали своей.