набрали скорость неимоверную, а сзади как ты их удержишь, когда и сам катишься. И без дополнительного груза до дома доезжал за шесть минут, засекал. А на самом крутом и узком участке крутой поворот и посреди ущелья валун лежит, место только-только чтобы саням проехать. Так-то я успевал выруливать, а сегодня не успел. Перескочил валун, сани резко тормознули и стали, а так как я крепко держал оглобли, посадили меня на валун. Слышу над головой шум: Люба с саней ласточкой и в большущий сугроб, одни валенки торчат. За валенки тянуть –а вдруг при ударе она что-нибудь нарушила. И с Параней давай мы с двух сторон её откапывать, как собаки землю роют. Снег пушистый, не слежавшийся, мигом мы её откопали. Ну мигом, не мигом, а от испуга и от нехватки воздуха девчонка сидит в полуобморочном состоянии и дышать боится. Паня и давай её нахлестывать по щекам, приводить в чувство. Вздохнула Люба глубоко и полились слезы, зарыдала –слава Богу, жива. Подождали, подождали, когда успокоится, и не дождавшись, продолжили путь. Так с рыданиями и домой прикатили.

Хочу заметить что через неделю такой же полет и на том же самом месте совершил мой младший брат. И правил санями я с Любой. И также с Любой откапывали из снега его, и тоже были слезы, хоть и без рыданий. Они в таком случае сами, произвольно льются. И больше у брата не было желания прокатиться, хотя за сеном всегда с нами ходил.

Мы все помолчали, «переваривая» происшествие. Люба не принимала участие в разговоре, потихоньку играя с братом в шашки. Отец и мать не торопились уже покинуть нас, заново переживая свое приключение. Наконец дядя Сережа, мой тесть, нарушил молчание:

–– О своем путешествии за сеном рассказали. Теперь Иванович, твоя очередь. Знаю, инженером у нас работаешь. Вот и расскажи, как попал к нам, чем в свободное время занимаешься? Если , конечно, не секрет большой.

-– Нет, не секрет. Я из Лениногорска, что в Восточном Казахстане. Там у меня и работа и квартира. Проработал на одном предприятии много лет. И заболела у меня жена, водянка, распухли ноги. И к врачам и к знахарям. Не помогает. Врачи говорят что нужен свежий, хороший воздух. Где, спрашиваю? Ехать надо, говорят, на Алтай, там сосновые боры, воздух легок и свеж. И конкретнее, на Бийск указали. Пошел увольняться, хоть и очень не хочется. В кадрах расспросили причину увольнения и посоветовали не увольняться а взять отпуск без содержания по причине болезни жены, без указания срока давности, до полного выздоровления, поставили соответствующую запись в трудовой и выдали трудовую книжку. Так что вернуться на свое предприятие могу в любое время. Приехал в Бийск, устроился в гостиницу. А Бийск как бы не более загозован, чем Лениногорск, жене совсем плохо стало, умываться и в туалет на руках носил. На третью ночь ей совсем плохо стало, вызвал скорую. Сделали укол, жена успокоилась, уснула. Врач скорой говорит:

–– Вам надо в горы подаваться, ей там легче будет. Ей нужен покой и горный климат.

–– На Тянь- Шань? –спрашиваю.

–– Ну зачем же так далеко. С автовокзала через каждый час в Горно- Алтайск автобусы отходят. Съездите, посмотрите, разузнайте. И вернуться в один день успеете, и даже в этот же день снова туда уехать. Первый автобус отходит в шесть утра. Всего доброго, до свидания.

Утром на первом автобусе я уехал в Горно- Алтайск. Город меня просто заворожил. Снял номер в гостинице, уехал за женой и вечером этого же дня мы были в Горно- Алтайске. Пожили два дня и пошел я устраиваться на роботу в абозо- строительный завод. При оформлении документов пожилая кадровичка спросила причину приезда, и узнав, посоветовала съездить в Уст-Коксу:

–– Это самый благодатный район в Горном Алтае. Должность придержу на недельку на всякий случай, а Вы съездите, разузнайте.

И вот я здесь. А в свободное время пишу стихи, вот мой сборник стихов, изданный в Усть-Каменогорске.

И Геннадий Иванович достал из кармана пиджака сборник стихов. Почитали вслух, пораспрашивали как он их пишет. Лаконичность, точность –и красота.

Уже за полночь попрощались, я пошел проводить отца и мать. Геннадий Иванович просил и к нему в гости забегать. Рассчитывал со своей Любой погулять немного по ночным улицам , но она тоже попрощалась и «упорхнула» в дом следом за родителями.

В череде беспрерывного свидания «вырвал» время я чтобы вечерком забежать к Геннадию Ивановичу. Познакомил меня со своей женой, так же как и мою звать Любовь Сергеевной, моложе Ивановича лет на пять, платье до полу, в волосах уже проблескивают седины. Пробыв у них полчаса, удалился, пообещав через день их навестить.

Не для того я учился на баяне играть, что б радовать людей музыкой. Если бы для того, чтобы радовать музыкой, я бы не бросил игру на баяне, а вот уже пятнадцать лет не беру в руки баяна, ибо нет его у меня. Сейчас я пересмотрел вроде как бы свои взгляды, жизнь заставила. И в настоящее время я бы начал с нуля, начал бы учиться, именно чтобы доставлять радость людям музыкой. Для кого-то поздно и в двадцать лет начинать что-то новое, или повторять хорошее старое, но надо усвоить для себя, что время твое начинается не тогда, когда часы пробъют столько-то время, а когда ты начнешь отсчитывать время за конкретным делом. А что мы успеем, или не успеем –недолжно волновать. Мы не знаем дня смерти, и это хорошо. Сколько мы пройдем, неведомо, но надо идти, дорогу осилит идущий.

Сразу от Иваныча зашел к своему близкому товарищу. Играет на гитаре превосходно.

–– Боря, тут к нам в поселок новенькие приехали.

–– Знаю.

–– Так вот, Боря, у меня какое предложение. У Геннадия Ивановича жена больная; давай объединимся, потренируемся, сыграем им, взбодрим дух, прогоним уныние. Они нуждаются в поддержке. Я послезавтра обещал заглянуть, давай вместе?

–– В чем же дело, тащи баян.

Принес баян и пошли тренировки. Пришла Люба, послушала и ушла и три дня я её не видел. Не по нутру.

Через день под вечер «заваливаем» к Ивановичу толпой в четыре человека. Проходим по хозяйски, слегка, с легкой улыбкой отстранив удивленного хозяина в комнату:

–– Принимайте самодеятельный оркестр с двух музыкальных инструментов.

–– А как хоть назвали оркестр –улыбается с дивана Любовь Сергеевна.

–– Назовем его « дырявый лапоть» – сколь не