Подняв вверх указательный палец, богиня между тем ткнула им в сторону Леи и брезгливо произнесла:

— Что это? Невинная?

В ответ архимаг вновь сменил ипостась и кивнул.

— Поражаюсь твоей выдержке, жнец. — Сойдя с небольшой ступеньки, смерть стала медленно приближаться, ступая босыми стопами по воздуху. — Однако тебе же хуже, бессмертный мой служитель.

Она остановилась прямо напротив архимага и слегка склонила голову набок. Её высокий рост превосходил Глениуса в два раза, не менее. И потому приглашенным пришлось запрокинуть свои призрачные головы вверх. А богиня между тем продолжила:

— До меня дошли слухи о сговоре со Скаагаром… — сверкнув своими темными очами, словно провалы в бездну и не услышав ответа, она опомнилась и разрешила: —Отвечай, позволяю.

— Да, это так, моя богиня, — ответил жнец сухо. — Я пришел просить о разрыве договора и готов заплатить за это.

— Вот как? — тонкие брови собеседницы изогнулись, а по волосам прошла крупная волна. — Ради вон той смертной, ты готов отдать свою жизнь, за которую боролся тысячи и тысячи раз? Так легко?

— Да, моя богиня, — вновь согласился Сегдиваль, не дрогнув и мускулом лица.

Лея в ответ дернулась, пытаясь высказаться. Не получилось. И потому метнулась вперед и замахала руками, затем и вовсе встала на колени.

«Нет! Нет! Только не это!» — взмолилась она, в надежде, что её мысли услышат.

Ехидная улыбка исказила лицо Смерти. И она расхохоталась. Отвернулась и прошла обратно к хронометру.

— До чего же вы… — однако, заметив движение механизма, дернувшегося в этот раз еще сильнее, осеклась.

И не найдя слов, изумленно подумала:

«Ну хитрец, ну Лис. Переиграть меня вздумал!»

В мыслях богини тут же всплыло обещание Скаагара:

«И вот когда ты станешь смертной… А ты станешь! Правда, лишь на мгновение… Тогда я смогу тебя поцеловать?»

Впервые в жизни, богиня пожалела, что согласилась, истерично рассмеявшись своему визави в лицо.

«Этот наглец не устоит не перед чем в достижении своих эгоистичных целей. Готов при необходимости разрушить баланс Мироздания, лишь бы на миг почувствовать себя владельцем положения…»

А невинная между тем упала сложила ладони друг с другом в молящем жесте.

«Ну что за наивная душонка», — подумала богиня, надменно наблюдая за потугами простой смертной.

— Прошу, отпусти Лею. Я готов заплатить за все, — архимаг же поспешил повторить просьбу, склонившись к девушке. Да только его бесплотные руки прошли сквозь неё, и попытка поднять Лею с пола не увенчалась успехом.

— Встаньте оба! — скомандовала смерть. В раздумьях между тем она сверлила взглядом излюбленную трещину в стене.

Души подчинились.

— Сотня неупокоенных, жнец. Тебе оставалось дослужить до окончания договора. Ты осознаешь, какую глупость свершаешь?

— Да, моя богиня.

— И все равно просишь о таком?

— Да, моя богиня.

— Что ж. Я разрываю с тобой договор.

— Не-е-ет! — вскрикнула Лея, неожиданно обретя голос. — Не надо!

Нестерпимое горе придало сил Дорвиндаль, сумевшей противиться законам Мироздания. И смерть все поняла, задумавшись еще сильнее.

«А Скаагар хитрец, бесспорно. Но я умнее, и это канон».

— Что ж, назови мне свое полное имя, — приказала богиня, вновь склонив голову набок. По её волосам прошла крупная волна, устремившаяся в потолок. Брови изогнулись, губы поджались, глаза замерцали угольной чернотой.

— Не говори, — еле слышно попросил ректор любимую. Однако она не повиновалась и все же ответила:

— Лея Дорвиндаль.

— Благодарю, — Богиня улыбнулась уголками губ. — Я принимаю твою плату, Лея, и заключаю с тобой договор. Ты станешь моей приспешницей, взамен на его душу. Сроком… Хм.

— Сотня неупокоенных… — начал было просить Сегдиваль, однако тут же был перебит раздраженным:

— Молчать!

И смерть вновь забрала возможность жнеца говорить. Однако Лея поспешила успокоить богиню, пока та не передумала:

— Я согласна! Только… только Глена…

— Нет, моя дорогая смертная, вначале служба, а потом душа. Вот тебе мое последнее предложение… — и слегка призадумавшись смерть добавила: — Сотня исполненных приказов, и тогда я отпущу жнеца.

Дорвиндаль же сомкнув свои бесплотные руки в замок, кивнула, склонившись к самому полу в знак согласия и беспрекословного повиновения, который некогда подсмотрела на одном из собраний деревенских.

Довольная богиня щелкнула пальцами и в следующий миг девушка исчезла.

— А ты, жнец. — Она перевела взгляд на Глениуса, прибавив: — Наведи пока в моем царстве порядок.

Затем по мановению руки и Сегдиваль исчез, оставив смерть одну. Та, обернувшись, вновь продолжила довольно взирать на дергающийся механизм хронометра Мироздания.

Пещеры Кхето. Лея Дорвиндаль.

Очнулась я в кровати каменного помещения без окон, подсвеченного разноцветными магическими огоньками. Стены ко всему прочему изобиловали растительным разнообразием: развешанными пучками с травами и даже связки высушенных грибов придавали разнообразия среди различных трав, кажется, морошки, мирты и чабреца. Повернув голову в бок, узрела сквозь полукруглый кверху проем пещеры деревянный помост, ведущий на висячую в воздухе платформу. А там, за столиком с книгой в руках сидел Моди.

Только стоило вдруг шелохнуться, приподнявшись на локтях, как из соседней комнаты тут же прокричали жизнерадостное:

— Очнулась, да?

Улыбающаяся женщина средних лет с кучерявой шапкой каштановых волос влетела в комнату, где я лежала. Буквально. Причем её вполне человеческие ноги свисали на пол, чуточку до него не доставая.

— Ах, это? — говорящая проследила за моим взглядом. И обернулась ко мне спиной, не умолкая:

— Гляди.

И действительно, я увидела порхающие в воздухе перламутровые крылышки, прям как у бабочек, только большие и прозрачные. Однако напрочь отсутствующее настроение не позволило порадоваться этому факту. Ведь, судя по всему, у меня такие же. И как по команде, мои крылья, почувствовав, что я о них думаю, тут же показались из спины и буквально подняли меня в воздух, перемещая вниз с кровати.

— Э, — удивилась женщина, оглядываясь назад. — А надень-ка ты платье, вот, сейчас, у дочки где-то было.

С этими словами она метнулась к шкафу и достала оттуда желтое яркое платюшко, на вид слегка коротковатое.

А я опустила на себя взгляд и поняла причину её смущения. Ведь стояла, точнее висела в воздухе в одной сорочке, и конечно же, нижнем белье. Потому, смутившись, приняла предложенную одежду и поблагодарила, вспомнив о манерах: