— Сначала попытаемся сами, — возразил Самойлов, опятьвзглянув на часы. — Кажется, они уже должны быть «в норме». Что находится в тойстороне?

— Там идет стройка, — пояснил Мишаков, — работают и поночам. Все соседи уже жаловались.

— Очень хорошо, — кивнул полковник. — Значит, сделаем так.Сначала прервем их телефонную связь. А уж затем…

Через пятнадцать минут в дверь постучали. Громкие крики вдоме стихли, наступила настороженная тишина, словно там замерли. Наконецпослышались медленные шаги.

— Кто нужен? — донеслось из-за двери.

— Это монтеры с соседней стройки, — сказал один изпришедших, — у вас телефон не работает. Мы повредили кабель и теперь хотимпроверить.

— Откуда вы знаете? — спросил тот же голос.

— А вы проверьте свой аппарат.

Снова послышались медленные шаги. Лупко вернулся в комнату,служившую своеобразной гостиной.

— Кто это? — нахмурившись, спросил Казак, сжимая пистолет.

— Да монтеры с телефонной станции. Говорят, телефон пришлипочинить.

— А у тебя телефон работает?

— Как будто да.

— Легавые, — прошипел Казак, поднимая пистолет, — надоуходить.

Крутиков, сидевший рядом с ним, облизнул губы. Он был влучшем состоянии, чем его партнеры, так как из-за больной печени пил меньшеобычного. Именно поэтому, когда в дверь постучали, он первым делом придвинул ксебе пистолет, лежавший рядом.

Казак пьяно икнул. Четвертый находившийся в доме мужчинаподнял трубку телефонного аппарата. Послушал, потом дунул.

— Не работает.

— Как не работает? — удивился хозяин дома.

Он был маленького роста, с выцветшими свалявшимися волосамина покатом черепе.

— Ты сначала проверяй, а потом людей пугай, — грозно сказалКазак, — мать твою, ты что же, сам не знаешь? Как же ты говоришь, работал, а онне работает.

— Да утром работал еще, — недоумевающе сказал Лупко, —просто потом я не проверял. Но в той стороне, на соседней улице, стройка идет.А там все время бульдозеры работают. Вот, наверное, и задели кабель.

Снова послышался стук в дверь.

— Хозяин, мы долго ждать будем? Если не хочешь, мы уйдем, унас и без того дел полно.

— Нужно пустить, — решил Казак, — пусть проверят телефон.Может, действительно пришли проверить. Сейчас везде бардак. Хотя может быть иподставка. Мы пока наверху будем. А ты смотри не болтай лишнего.

Чуть покачиваясь, он поднялся и пошел в другую комнату,откуда вела лестница наверх. За ним двинулись двое. Крутиков, поднимаясьнаверх, забрал с дивана автомат Калашникова.

Лупко посмотрел вслед ушедшим. Потом вздохнул и пошелоткрывать. На пороге стояли двое парней в куртках и помятых грязноватых брюках.В руках стандартные серые чемоданчики.

— Долго размышляешь, папаша, — весело сказал один из них.

— Ты мне не указывай, — огрызнулся Лупко. — Иди и смотрисвой телефон.

Сами работать не можете, а людей от дел отвлекаете.

Он повернулся и зашаркал в гостиную. За ним прошли оба«монтера». Войдя в комнату, они осмотрелись. На столе явные остатки пиршества,устроенного четырьмя партнерами: недопитые рюмки, в воздухе еще висел табачныйдым.

— Хорошо гуляете, папаша.

— Не твое дело, — огрызнулся Лупко, — давай чини телефон имотай отсюда.

Все равно на бутылку не дам. Сами порвали кабель, сами егоисправлять будете.

— Конечно, — усмехнулся один из парней, проходя к телефону.Он вдруг обернулся и быстрым движением сильной руки привлек к себе хозяинадома, одновременно зажимая ему рот.

— Тихо, тихо. Где твои гости?

— Пусти, — хрипел Лупко.

Второй «монтер» достал из чемоданчика пистолет. И толькотогда хозяин квартиры понял, что происходит. Он перестал вырываться,покорившись судьбе.

Второй «монтер» подошел к окну, открыл его и посветилфонариком.

Ему кто-то ответил. И в этот момент сверху раздалась длиннаяавтоматная очередь. Не поверивший в «добросовестных монтеров», Крутиков стоял уокна, напряженно всматриваясь в темноту. Он и увидел сигнал фонарика.

В ответ раздалось несколько выстрелов. Теперь и остальныебандиты поняли, что они окружены.

— Предал, сука! — закричал Казак, решив, что их подставилЛупко.

После еще нескольких беспорядочных выстрелов наступилатишина, потом послышался чей-то громкий, уверенный голос:

— Внимание! Вы окружены! Предлагаю сдаться. На размышлениеодна минута. В противном случае мы просто взорвем дом.

— Они могут? — дрожащим голосом спросил вмиг протрезвевшийКазак.

— Могут, — сурово подтвердил Крутиков.

— Ах, сволочи, — в приступе страха, отчаяния и какой-тонепонятной решимости закричал четвертый бандит, бросаясь к окну и вышибая ногойраму.

Он сделал несколько выстрелов в сторону рощи, но врезультате сам стал отличной мишенью и, получив сразу две пули в грудь, сползна пол, проклиная всех со страшными ругательствами.

— Они не взорвут дом, — покачал головой Крутиков, — напервом этаже тоже их люди.

— Ну их к черту, — зло сказал Казак, — давай сдаваться. А тодействительно могут пришибить.

— Сам и сдавайся, — огрызнулся Крутиков. — Забыл, сколько нанас «мертвяков» висит? На пять «вышек» потянет. Ты как хочешь, а я будупрорываться. Мне терять нечего.

Раненый стонал на полу. Крутиков взглянул на него, поднялавтомат и короткой очередью добил его.

— Ты чего делаешь? — дрожащим голосом спросил Казак. —Совсем озверел?

— Чтобы не мучился, — пояснил Крутиков, — так будет для неголучше. А нам все равно. Одним больше, одним меньше…

Он усмехнулся, показывая свои красивые зубы, на которых несказалось даже пребывание в тюрьме.

— Давай, — показал он напарнику, — ты идешь первым, я затобой.

— Они меня подстрелят, — возразил тот.

— Не бойся, — улыбнулся Крутиков, меняя магазин автомата, —здесь нам все равно верная смерть. А так хоть умрем с музыкой.

Казак смотрел на его автомат. Сам убийца и насильник, онвдруг инстинктивно почувствовал приближение смерти, и это напугало его.

— Да, да, — жалко улыбаясь, сказал он, — конечно, будемпрорываться.