— Успокойся, — перебив меня, подхватил мой подбородок и заставил взглянуть на него. — Сейчас мы спустимся в кабинет и спокойно поговорим обо всем. Ты расскажешь мне все, что посчитаешь нужным, а потом мы вместе решим, что делать дальше. Хорошо?

— Да, — выдохнула, испуганно бегая глазами по его лицу.

Позволила ему вывести себя в коридор. Мы, молча, спустились на первый этаж, свернули налево и оказались в просторном по-настоящему мужском кабинете.

Артем подвел меня к дивану, а сам расположился в кресле напротив.

На журнальном столике уже лежала открытая папка, похожая ну ту, что его адвокат приносил к нам домой три дня назад. Тут же была и шариковая ручка.

— А теперь, — мужчина нахмурился, — ответь мне, наконец. Что ты здесь делаешь, сладкая?

От этого обращения меня бросило в жар. Краска прилила к лицу, захотелось сжаться в комок. А еще лучше — исчезнуть, раствориться в накаленном до предела воздухе.

— Я… я… не знаю, — промямлила я и отвернулась. Не выдержала его взгляда.

Я действительно не знала, что тут делаю. После разговора с отцом, после того, как резко все переменилось, я уже ничего не понимала. План родителей рухнул, развалился, когда Маша попала под машину. Приоритеты изменились. Все вдруг изменилось…

— Как ты тут оказалась, девочка?

— Из-за твоего условия, — прошептала тихо. Стиснув изо всех сил кулаки, почувствовала прилив сил. Вскинула голову и гордо встретила его взгляд. — Точнее… Из-за твоих условий. Ты ведь хотел невинную девушку, которая сможет выносить и родить тебе здорового наследника. И в обмен на списание долгов ты потребовал Машу. Вот только она не подходила под эти критерии. У моей сестры больное сердце, беременность ей противопоказана.

— И тогда, отец решил отправить вместо нее тебя, — закончил он вместо меня.

Его низкий голос обволакивал подобно волшебному туману. Под его пристальным взглядом я чувствовала себя ничтожно слабой. Манящие глубины его глаз будто говорили, что я могу сказать ему все, что угодно, и он обязательно поймет меня и простит…

Но мне уже приходилось иметь дело с влиятельными мужчинами. Он так на меня смотрит только потому, что хочет, чтобы я во всем призналась. Это своего рода эмоциональный шантаж. Манипуляция и не более.

— Не отвечай, — Артем наклонил голову и его глаза заблестели в свете лампы. — Скажи только одно: почему ты согласилась? Он заставил тебя? Применил силу… шантаж?

Я почувствовала, как к моим глазам подступили слезы. Горькие. Обжигающие. Его слова их вызвали. Пробудили болезненные воспоминания, заставили снова почувствовать себя всеми преданной, никому не нужной.

Стало трудно дышать, и я отвернулась. Если бы расплакалась перед ним, вконец перестала бы себя уважать, и мое унижение было бы полным и бесповоротным…

— Все это уже не имеет значения, — ответила я, сглотнув подкатившийся к горлу ком. — Факт остается фактом: я не та, кто тебе нужен.

— Уверена? — неожиданно спросил Королев, глядя на меня глазами, темными, как грозовое небо.

— Конечно, — уголки его чувственного рта поднялись. — Ты ведь с самого начала хотел жениться на Маше. Тебе нужна она, а не я!

— Не думаю, — все так же спокойно произнес он и вытащил из-под бумаг какую-то фотографию.

Мою фотографию!

Она была сделана как раз в то утро, когда родители сообщили мне о своем решении…

Но, откуда она у него? И что все это значит?

— Да, возможно ты права. Увидев Машу в офисе твоего отца, я решил, что она прекрасно подойдет на роль моей жены. Это было обычное деловое предложение. Брак в обмен на списание долгов. Но все изменилось, когда детектив прислал мне эту фотографию.

Он перегнулся через стол и накрыл мой кулак своей ладонью. От его прикосновения по телу разлился жидкий огонь. Его глаза засияли ярким светом.

— Твою фотографию, Марина…

Я уставилась на него, потрясенная его неожиданной искренностью.

— Артем… не надо…

Он нахмурился:

— Что не надо, сладкая? Не надо говорить правду? Чего именно не надо, Марин?

— Всего этого не надо, — ответила я и встала. — Я не знаю, чего ты от меня хочешь, — мои руки сжались в кулаки. — Но я больше никому не позволю использовать себя для своих игр.

Артем поднялся, не произнося ни слова.

— Давай закончим все это. Я больше не хочу притворяться своей сестрой…

Он не ответил. Тогда я дрожащими рука подхватила длинные юбки и двинулась к двери.

— Я сейчас же соберу свои вещи и уеду отсюда.

Королев остановил меня, схватив за руку:

— Значит, мои признания — это игра? — Он посмотрел на меня и покачал головой. — Прежде чем ты сбежишь, составив обо мне неправильное мнение, взгляни на эти бумаги.

Наклонившись, Артем взял со стола папку и передал мне.

— Прочитай, что здесь написано, — и он ткнул на первую строчку брачного договора.

Я проследила за его пальцем и едва не задохнулась от увиденного. Мои глаза расширились от изумления, сердце учащенно забилось о ребра.

— Ну что, сладкая? — мягко спросил он. — Тебе все еще кажется, что я с тобой играю?

От его пристального взгляда у меня кружилась голова. Мысли в голове путались, скакали из стороны в сторону, не давая сосредоточиться на чем-то одном.

В договоре стояло МОЕ имя! Не Маши, которая должна была стать его женой. А… мое.

— Я не понимаю…

— Что тут непонятного, сладкая? Я ведь уже сказал. Мне не нужна твоя сестра. Я хочу тебя.

От этих трех простых слов все внутри меня сжалось.

Я вскинула голову и, встретившись с ним глазами, прошептала:

— Так ты знал… Ты с самого начала все знал… Но… почему ты не сказал?

— Я ждал, когда ты сама во всем признаешься.

Мои щеки предательски вспыхнули.

— Зачем?

— Я хотел убедиться, что не ошибся в тебе. Что ты не такая, как они… Что мне никто, кроме тебя, не нужен, — перечислял он, наклоняясь все ниже и ниже. — И я был прав…

Подняв руку, провел пальцем по моему подбородку, оставляя за собой огненный след. И не успела я опомниться, как Артем обхватил мое лицо ладонями и поцеловал…

***

— Я… я хочу уйти. Прошу тебя, — почти взмолилась она, не отрывая взгляда от его лица. — Все и так уже слишком затянулось. Давай закончим…

— А если я не хочу заканчивать? Что, если я не хочу тебя отпускать?

Марина отстранилась. Положила бумаги на стол и замерла, так и не дойдя до двери.

— Это… это безумие. Т-ты сам не понимаешь, что говоришь, — мотнула головой и зажмурилась. Тонкая болезненная морщинка прорезала высокий лоб. Захотелось немедленно её разгладить. Поцелуем… — Да, — тут же оживилась, будто уговаривала саму себя. Карие глаза блеснули надеждой. — Ты запутался. Это понятно. Не каждый день оказываешься втянут в историю с близнецами. Но все пройдет! Я сейчас же уеду. Исчезну из твоей жизни, как и обещала. А ты…