берлинцы с достоинством выходят из этой битвы со стихией. Еще до того, как проснутся самые ранние жители, в эту битву вступают работники коммунальных служб. И снег успевают разгрести еще до того, как я выезжаю на своей маленькой и потому удобной для парковки машине.

Берлин нравится мне своей умеренной многолюдностью. В других городах Германии людей порой можно увидеть только на улице, где запрещено автомобильное движение, на так называемой, пешеходной зоне. Там обычно сосредоточены основные магазины, там и прогуливаются праздные бюргеры, всегда бодрые турецкие жены, постоянно готовые ринуться в зал с халявной распродажей, а также наши соотечественники, в отличие от турчанок жаждущие самых дорогих и престижных товаров. Многие немецкие города в своей центральной части скроены примерно по одной схеме. От железнодорожного вокзала отходит улица, ведущая, как правило, к этой пешеходной зоне. В Берлине все по-другому.

Недаром говорят, Нью Йорк – это не Америка, Москва – не Россия, Париж – не Франция, а Берлин – не Германия. Нет, конечно, большинство людей говорят по-немецки и в учреждениях немецкий – основной язык. Но нередко, особенно когда Анька с Наташей берут меня, как на экскурсию, в дорогие магазины, чтобы посоветоваться о покупке платья или очередной пары сапог, мне кажется, что я не в Германии, а в какой-то присоединенной к России или, наоборот, отсоединенной от нее республике, как, например, Украина или Белоруссия. Хотя там официальным языком считается национальный, основная масса населения свободно владеет и по преимуществу объясняется по-русски. В берлинских магазинах всегда есть русскоговорящие продавцы, а уж о покупателях, которые делают основную выручку, и говорить не приходится. Их причуды и неожиданная щедрость часто становятся притчей во языцех! Помню, меня попросили в очередной раз помочь при медицинском обследовании семейной паре с Кавказа. Вечером супруги попросили меня пойти с ними в ресторан, поскольку боялись, что не смогут объясниться с официантом. Когда принесли счет – 145 евро, они заплатили 200! Я пыталась объяснить щедрым кавказцам, что, если они дадут на чай 15 евро, это будет уже много, но мои подопечные сделали так, как они хотели. Я думаю, удивленный официант надолго запомнил этих клиентов. Надо сказать, что мне эти приятные люди тоже подарили серьезный подарок – часы Картье…

Я завтракала на балконе и думала, как хорошо, что после дождливых и холодных дней в Берлин опять пришли теплые дни. Здесь, в Германии эту пору называют «летом пожилых женщин», почти также, как у нас – «бабьим летом». Интересно все-таки, почему в Америке это пора – «индейское лето» (помните, еще была такая популярная песня Джо Дассена?)? Неужели во всех этих эпитетах намек на какую-то обездоленность, ущербность? Что-то типа «последней надежды»? Не знаю, мне всегда нравилось это время. А сейчас, благодаря бабьему лету, я могу еще какое-то время провести на свежем воздухе и порассуждать об этом умеренном мегаполисе и обо мне в нем.

Любуясь желто-багряными кустами растений, обвивающих беседку, в которой спрятаны мусорные баки, я думала, что это кладбище отходов спокойной, а порой кипучей жизни близлежащих домов, попросту помойка – самое красивое место в нашем дворе. Если Рождество одевает Берлин в наряд сказочной принцессы, то осень наполняет его сочными красками цветущей красавицы из реальной жизни… Сколько оттенков желтого и красного в осенней листве! А как преображает осенняя палитра зеленый и коричневый цвета! Берлинские парки, такие сдержанные в другие поры года, становятся похожи на огромные костры или пышные восточные шатры.

Я смотрела на осенний город и мне казалось, что все эти красивые картинки осени напоминают мне о чем-то очень приятном. Я напрягла память и вспомнила, что именно такими золотыми осенними днями мы отмечали когда-то дни рождения Игоря. Я всегда старалась соорудить для него праздник, а он радовался, как ребенок. Игорь очень ревностно относился к тому, кто первый его поздравил, а кто, не дай Б-г, забыл… Ой, какое сегодня число?! Это ужасно, но его день рождения был вчера, а я забыла!!! Я хоть и не звоню Игорю никогда с тех пор, как он женился, с этим днем все-таки поздравляю, это святое! Можно послать «смс», есть интернет, да и позвонить по этому поводу могу…

Я не знала огорчаться мне или радоваться, но, похоже, я освободилась от этой любовной зависимости, вырвалась из клетки собственной страсти… Пусть я перестала любить Игоря, но обижать его не хотелось в любом случае.

С большой опаской я все-таки набрала его номер телефона …534

– Повинную голову меч не сечет? – спросила я слегка виноватым, но уверенным голосом.

Игорь же, не подтверждая моих опасений, отвечал на редкость спокойно и даже дал понять, что не обижается. Но в его ответе я почувствовала грусть и даже какой-то надлом.

– Что с тобой? – спросила я в порыве нахлынувшей на меня нежности. Я давно не испытывала к этому мужчине подобного чувства.

– Понимаешь, моя жена не захотела забирать сюда ребенка, а я был не против…

– Какого ребенка? – удивилась я.

– Как какого? Неужели я тебе не рассказывал? Они с бывшим мужем удочерили девочку, а потом моя жена их оставила и уехала ко мне. И надо же, такая внезапная болезнь – а ведь он же еще не старый… Конечно, мужчине одному тяжело с ребенком справляться, тем более нездоровому… Девочка же еще маленькая…

– Как зовут девочку? – с замиранием сердца спросила я

– Алиса. Разве ты ничего не знаешь?

– А мужа Максим? – я уже знала, что ответ будет положительный. Как все-таки парадоксален бывает язык! «Положительный» – такое хорошее слово. А ведь иногда оно означает несчастье, крах, беду…

Поспешно завершив разговор, я почувствовала сильнейшее волнение, переходящее в панический страх. «Вот почему, – думала я, – он тогда случайно попал ко мне. Наши с Игорем телефоны были приобретены одновременно, и номера отличались лишь одной цифрой в конце: у него 6, у меня 9. Потом на новом месте работы он получил корпоративный автомобиль, мобильный телефон и соответственно новый номер. Куда подевался старый, я не интересовалась. Без сомненья, он отдал его своей жене. Вот Максим и ошибся, набирая ее номер, на одну цифру». Зачем я так тщательно обдумывала эту мысль, не знаю. Но я вдруг четко осознала, что, цветная сказочная мозаика, окружавшая меня в последнее время, оказалась обычной игрушкой и начала осыпаться…

Я тут же набрала номер Максима, но, как и прежде, никто мне не ответил. Мне показалось, что давление у меня поднялось до трехсот, а температура до сорока. «Наверное, это просто приливы!» – малодушно попыталась