«Но это – нечеловеческий ребёнок».

Как ни ругал Гор Машу, как ни боялся за неё, пока что всё шло нормально. Самочувствие у жены было отменное, аппетит – отличный. Словно бы ничего и не произошло.

Только путь в иностранные сегменты теперь ей был заказан. И прятаться в каюте изредка приходилось.

Но беспокойство Гора не уходило.

На второй день после признания, когда живот Маши уже стал лезть на нос, бледный как смерть Гор парил у обеденного стола, но не мог ничего съесть.

Рюрик, беззаботно сосущий суп из трубочки, бросил на него мимолётный взгляд. А затем, оторвавшись от еды, со вздохом сказал:

– Синдром Сикорски.

Гор вздрогнул.

– Что?

– Синдром Сикорски. Древних Стругацких читал? Я щас подумал – они просто провидцами были, умники.

– Нет… Не читал…

– А ты скачай и глянь на досуге. Там один хрен из государственных кукушечку словил. Стал совсем крейзи. Всё началось с того, что эмбрионов в Космосе нашли. Долго думали, что с ними делать… И вот удумали. Как Машунька наша почти… И всё нормально было! Выросли дети, стали пользу приносить. Землю не уничтожили, не разбомбили… Абсолютли муй бьен и тэ пэ. До тех пор, пока параноик Сикорски не убил одного мальчонку. А он же ничего плохого не сделал. Ты почитай, подумай…

В тот же вечер Гор скачал электронную книжку, но открыть её так и не успел.

– ГОР! – не своим голосом закричала Маша из своей каюты.

Планшет выскользнул из онемевшей руки.

Через секунду Гор уже летел за женой, в медсегмент.

Дезинфекция, сердце, что бьётся в горле… Операционная капсула. Взрезанное чрево, крик. В горле застрявший крик.

Потому что андроид принял живого, человеческого ребёнка: сморщенное личико, красноватое тельце…

Крепкое, здоровое тельце.

Глаза Гора впились в синие глаза молчащего новорождённого. Младенец моргнул.

И завопил.

…Андроид повернулся к безмолвному Гору. На дисплее вспыхнуло одно-единственное слово.

«Девочка».

***

Она сказала, что девочку зовут Галя. Уменьшительное от «Галактики».

Что ж, Маша не могла не соригинальничать…

Пока экипаж поздравлял молодую мать, Гор крепко сжимал зубы. Глядел с приличного расстояния. Подержать дитя на ручках желания не выказывал.

Маша же… Маша светилась от счастья и кормила младенца грудью.

Галактика довольно гугукала.

И росла.

***

…Ещё подлетая к каюте, Гор понял, что его место занято.

Конечно, предчувствие не обмануло.

Она была там. В своём дурацком платьице-распашонке и разноцветных, как у Пеппи Длинныйчулок, носках. Платьице, которое жена любовно сшила из нескольких маек для экипажа. Вручную, криво-косо, как умела.

Чёртова Галя-Галактика, что нашла в потайном кармане пластиковые мини-планеты, давно подаренные ему отцом. Галактика, которая играет в игрушки.

– Пошла вон!

Девчонка ойкнула, обернулась…

Просияла вместо того, чтобы испугаться.

– Папочка! Я…

– Вон. Пошла, – повторил Гор, стискивая кулаки.

В лице девчонки что-то дрогнуло. Будь она простой пятилеткой – он бы подумал, что вот-вот разревётся.

Но она не была простой пятилеткой. Она и человеком-то не была.

Ведь человек не может так развиться за две недели.

– Пошла, – прорычал Гор, и Галактика, наконец, выпустила из рук его крошечные планеты. Всхлипнула совсем по-детски.

– Папочка…

– Я. Тебе. Не папочка! – прошипел Гор.

Галя выскользнула из каюты, ловко увернувшись от столкновения с ним. Обернулась напоследок…

…И Гор подавился матом.

Потому что по щекам её, плюя на правила невесомости, текли слёзы. Настоящие, ручейками, до подбородка. Вместо того, чтобы заполнять каждый глаз пузырём.

«Нежить, нелюдь, угроза!..»

Но прежде чем Гор успел что-либо сказать, Галя оттолкнулась и исчезла. Улетела из модуля.

Гор провёл по лицу рукой, оглянулся на каюту. Передёрнулся и взялся за чистку поверхностей, зная, что сегодня опять не уснёт.

«Угроза. Угроза. Угроза», – колотилось в голове неукротимым, бешеным пульсом.

И вскоре эта угроза проявила себя.

***

…Никто не понимал его. Не мог допустить, что в чёртовой девке таится зло.

Рюрик продолжал подкалывать «синдромом Сикорски». Остальные – похлопывали по спине, да включали Галактике мультики. То один свой планшет ей даст посмотреть, то другой… Рюрик фотографировать учит, но – слава богам! – не выкладывает фотки с ней в Сеть, не нарушает приказа…

А Маша про Землю рассказывает. Что там да как. До чего там хорошо.

И чем больше рассказывает о планете, тем больше интереса в синих, космических глазах. Тем страшнее Гору. Тем хуже ему становится…

А потом на Станцию прилетели туристы на частном корабле. И сперва всё было хорошо: Галактика, упрятанная в каюте, не показывала и носа; экипажи обменивались улыбками и рукопожатиями…

Пока не выяснилось, что среди гостей притаилась зараза по имени Юлий Полуэктов, давний оппонент Маши по научной работе.

Следующие дни Юлий летал по Станции, критикуя всё подряд. А уж когда добрался до оранжереи и Пупсика…

«Нельзя, Гор, нельзя…» – прикусывая себе язык, всё твердил в уме Гор. Кулаки нестерпимо чесались.

Вечером того дня Гор подлетел к каюте жены. Стараясь не замечать Галактику, обнял невесёлую Машу.

– Потерпи, родная… Завтра этот гад улетит.

– Он всегда всё портит, – выдавила жена. – Всегда! Знаешь, что он недавно сделал? Намекнул, что статью накатает. Разгромную! Что я тут вообще не тем занимаюсь! Ошибки якобы делаю, пользы никакой!..

– Мам, не горюй…

Гор дёрнулся, когда ладонь Гали, погладив плечо Маши, скользнула по его руке. Хлюпнув носом, зарёванная Маша улыбнулась «дочке». Гор крепче стиснул объятия, но жена уже завозилась, запросилась на свободу.

К ней.

– Тебя тот дядя расстроил? Он плохой, да?

– Очень плохой, Галечка, – утерев лицо, кивнула Маша. – Везде, где только мог, мне палки в колёса вставлял.

Достав планшет, Маша стала показывать фото. С института, работы… Везде, где Полуэктов рядом был.

Не мигая, Галя смотрела на экран. Водила по фото ногтем.