По дороге Вера купила букетик гвоздик. Войдя в старинное здание больницы на Пироговке, она получила в гардеробе белый халат и прошла к палате.

С трудом поднявшись по высокой лестнице — уж очень много ступенек в ней было, — Вера остановилась отдышаться перед двустворчатыми стеклянными дверями, ведущими в отделение.

— Что, милая, плохо тебе? — услышала она сзади участливый голос.

Обернувшись, Вера увидела пожилую нянечку, держащую в руках металлический поднос с разными склянками.

— Нет, ничего. Это я так… — ответила Вера.

— А что ж не заходишь? Заходи, не бойся. Заодно и дверь мне откроешь.

Открыв дверь и войдя в длинный коридор, Вера спросила:

— А где здесь тридцать первая палата, не подскажете?

— Тридцать первая? Так мы к ней идем.

Разговорчивая нянечка спросила:

— А кто там у тебя?

— Подруга. Вчера утром ее сюда по «скорой» привезли, — объяснила Вера.

— По «скорой»? А фамилия-то как? — продолжала допытываться нянечка.

— Вавилова, Лена.

Нянечка засмеялась:

— Так тебе, милая, не сюда надо.

— А куда? — растерялась Вера.

— В послеродовую палату надо.

Вера побледнела. Как это — в послеродовую?

— Да что ты, милая! Чего ты испугалась? Не бойся! Мальчика она родила, — нянечка улыбнулась. — Здоровенького такого. И ничего, что раньше срока. Такое часто бывает, уж поверь мне, я много чего здесь повидала…

— А мне можно туда? — робко спросила Вера.

Нянечка задумалась.

— Вот что, — решительно сказала она. — В случае чего скажешь, что ты сестра. Пошли, провожу. Только вот посуду оставлю. Ты погоди пока здесь…

Сердобольная нянечка проводила Веру в послеродовой блок. Они шли каким-то одной ей известным маршрутом, по пустым, полутемным коридорам, заставленным каталками со стопками постельного белья. Вера испуганно оглядывалась по сторонам. Наконец они свернули в какой-то очередной коридор и оказались перед высокой белой дверью. На уровне глаз висела табличка, указывающая на то, что за дверью находится родильное отделение.

Нянечка вынула из кармана связку ключей и, порывшись в них, нашла нужный. Открыв дверь, она пропустила Веру вперед:

— Иди, не бойся. Это вообще-то для персонала вход, но ничего… Ты только халат не снимай, там строго…

— Спасибо вам, — поблагодарила ее Вера.

— Тебе сейчас по коридору до конца, а там налево завернешь. Ее палата самая первая будет.

— Спасибо большое!

Вера быстро переступила порог. Сзади она услышала, как нянечка прикрыла за ней дверь. Мягко повернулся ключ в замке, и Вера осталась одна. Немного постояв, она пошла дальше, вдоль выкрашенных белой краской дверей с указанием номеров палат, пока, наконец, не нашла нужную. Подойдя к двери, она постучала, сначала тихо, а потом сильнее, но никто не ответил. Вера прислушивалась. Нет, ничего не слышно… Как быть — войти или нет? Собравшись с духом, Вера осторожно открыла дверь.

В палате было две постели. На одной Вера увидела Лену, другая была свободной. Подруга, очень бледная, с осунувшимся лицом, казалась спящей. Но как только Вера подошла ближе, Лена открыла глаза.

— Верочка… — тихо прошептала она. — Это ты?

— Здравствуй, моя хорошая! Как ты себя чувствуешь?

Подойдя, Вера погладила Лену по руке, та ответила лишь слабым пожатием.

— Уже лучше… — чуть слышно сказала она. — Когда ты приехала?

— Сегодня утром. Мне вчера мама позвонила и все рассказала. Я там чуть с ума не сошла.

— Ну что ты… — успокоила ее Лена. — Теперь все хорошо…

— Можно, я посижу с тобой? — спросила она.

— Конечно, можно. Я так рада тебя видеть. Тебе уже сказали?

— Да, поздравляю тебя. Ты не волнуйся, мне сейчас нянечка одна сказала, что такое часто бывает — роды до срока. Главное, ребеночек себя хорошо чувствует. Ты его уже видела?

— Нет, еще не приносили…

В голосе Лены послышалось беспокойство.

— Ну, ничего, — Вера постаралась придать своему голосу больше уверенности. — Значит, скоро принесут, ты только не волнуйся. Тебе это сейчас вредно, ты же пока совсем слабая. Поднаберись сил. Я тебе, кстати, бульон принесла в термосе. Мама сварила.

— Спасибо, я не хочу пока…

— Надо, — настаивала Вера. — А цветы я вот сюда поставлю, чтобы ты их видела. Я так рада, что все хорошо закончилось, — продолжала Вера. — Ты себе представить не можешь, как я волновалась. Петя тоже испереживался. Мама сказала, что он все время с тобой был, да?

— Да, он только что ушел домой отсыпаться… Буквально за несколько минут до тебя. Вы не встретились?

— Нет, я же со служебного входа вошла. Могу себе представить, как он обрадовался сыну! Не думали еще, как назовете?

— Раньше думали, если родится дочка, назовем Верой, а если мальчик, то Андреем.

— А приданое для малыша готово? — поинтересовалась Вера.

— Да, все есть… А ты сама-то как? Как Саша? Как тетя Варя с тетей Зоей? Расскажи мне о них…

— Хорошо, хорошо, все расскажу… Леночка, тебе подушки не надо поправить? Давай я тебя повыше положу, хочешь?

Устроив подругу поудобнее, Вера стала рассказывать ей последние новости, но, заметив, что у Лены потихоньку закрываются глаза, замолчала.

— Ты только не уходи… — шепотом попросила Лена.

— Поспи, я не уйду. Спи…

Из больницы Вера вышла, когда на Москву медленно опускались весенние сумерки. С наслаждением вдохнув свежий воздух, она стала спускаться по каменной лестнице. Вечер был удивительно теплый, и Вера решила немного пройтись. За Лену теперь она была спокойна. Как только принесли малыша, настроение у молодой мамы сразу улучшилось, да и Петя снова пришел. Перейдя дорогу, Вера оглянулась назад, туда, где на фоне фиолетового неба темнел фасад старого больничного здания. Почти все окна в палатах были ярко освещены.

Вера вошла в длинную аллею, которая тянулась от больницы почти до Садового кольца. Фонари тем временем уже зажгли. В их мягком свете были хорошо видны аккуратные, выкрашенные в белый цвет лавочки. Днем на них всегда было много народа, а сейчас аллея уже пуста. Все вокруг отдыхало от дневной суеты, даже не было слышно шума машин. С двух сторон дорожки росли старые тополя, наверняка ровесники тянувшихся вдоль аллеи больничных корпусов.

Вера медленно шла, наслаждаясь окружавшей ее тишиной. Вот где-то вдалеке послышался шум машин. Садовое кольцо сразу же оглушило ее. Ночное небо прочертили желтые дорожки фонарей. От их ярких огней закружилась голова… Как же изменилась Москва! Витрины магазинов пестрели разноцветными огнями. По тротуарам неторопливо прогуливались люди. Слышался чей-то смех. На душе у Веры стало отчего-то легко и спокойно…