* * *

Позже Полковник рассказал нам, что, уходя от преследующих его сотен объятых жаждой уничтожения тварей, Шурави не справился с управлением. На одном из поворотов его «феррари» занесло и выкинуло на песок, где автомобиль намертво забуксовал. После того как твари достигли этого места, от Вызывающего и его машины почти ничего не осталось. Но свою работу Шурави выполнил, он сумел увести цунами озверевшего мяса на достаточное расстояние для того, чтобы мы смогли проникнуть в Эпицентр. И Полковник приказал ожидавшему в Бески-Юге человеку передать карточку и полный пинкод семье Шурави. Мы все были удивлены, узнав, что у него, оказывается, есть жена и трое детей. А вот никакой коллекции яхт не было. Такие дела.

Как только «феррари» Шурави скрылся за пологими холмами, мы снова спустились в подземные коридоры и, уже не останавливаясь, двинулись в сторону кордона. На террасе под палящими лучами солнца остались четыре шезлонга и остатки нашей трапезы. Пикник на обочине.

Через час тихо пискнул зуммер на часах Буги – это был сигнал от Шурави, – и мы перешли на бег. С этой минуты время приобрело для нас такое же значение, как и расстояние, на которое Шурави сможет увести монстров Эпицентра. Коридор расширился, и теперь Сабж бежал рядом с Буги. Они в два фонаря освещали дорогу, я же бежал с двумя мачете в руках.

В какой-то момент Сабж крикнул:

– Началось!!!

В ту же секунду стены коридора начали ходить ходуном, а с потолка посыпались пыль и крошки бетона. Где-то далеко над нами громко ухало в такт этой вибрации. Заработали охранные установки в бессмысленной попытке остановить прорывающийся через кордон табун живой плоти. Буги прибавила ходу, мы с Сабжем устремились за нею. Шурави выполнил свою часть задания, и теперь нам предстояло сделать так, чтобы деньги, потраченные на Вызывающего, не оказались выброшенными на ветер. Мы перегруппировались, и теперь уже Сабж бежал последним с М-16 в руках, а мы с Буги достали пистолеты, заряженные разрывными пулями. Та или иная тварь часто пускалась по следу Вызывающего под землей и, следуя прихотливым направлениям тоннелей, выскакивала прямо на группу. Постоянная готовность к этому стала для нас привычной. Первого ублюдка уложила Буги. Эта сравнительно небольшая тварь, похожая одновременно на дикобраза и варана, выскочила на нас из одного из боковых коридоров. Буги всадила три пули подряд прямо в разинутую смердящую пасть, усыпанную невероятным количеством острых клыков. Мы называли этих тварей хофманами, поскольку в жутком приходе во время приема ЛСД один из сталкеров увидел нечто подобное и чуть не откинул копыта от страха.

Я пропустил мимо себя Сабжа и, заметив движение в том же тоннеле, всадил туда всю обойму. Мне ответил истошный визг, но оттуда больше никто не выполз. Догоняя Буги и Сабжа, я скинул обойму и вставил новую.

Примерно за пятьсот метров до кордона на нас выскочила вопящая масса, покрытая бурой свалявшейся шерстью. Понятия не имею, что это было, я видел эту тварь впервые. Мы разнесли ее в три ствола, даже не замедлив бега.

На этом делегация принимающей стороны исчерпала свои ресурсы, и больше до самого Эпицентра никто нам не попался. Мы продолжали бежать, и я все так же замыкал группу.

Как обычно, в минуты стремительного приближения к заветной черте, я почувствовал, как время начинает растягиваться, словно туго натянутый жгут, и приходилось уповать только на силу легких и быстроту ног. В противном случае этот жгут непременно отбросил бы нас в обратную сторону, метнул под ноги еще не остывших от жажды крови монстров, под хаотичный огонь спаренных гаубичных установок, в ад сплошного пулеметного огня и панической стрельбы из всех видов личного оружия. Мы не имели права такого допустить.

Когда Сабж крикнул: «Мы под кордоном!» – мое сердце уже готово было выскочить наружу, легкие просили пощады, а в ушах шумело. Да и у самого Проводника на губах выступила розовая пена. В общей сложности мы пронеслись стремительным бегом около пяти километров. Одна Буги бежала как ни в чем не бывало – в ее генах текла кровь Полковника, и это давало ей определенные преимущества. Но и она сбросила темп: здесь, в непосредственной близости от зоны Эпицентра, следовало соблюдать особую осторожность.

Четверть часа спустя Буги остановилась и начала стягивать с себя одежду. Мы с Сабжем поспешили сделать то же самое. Начинался, пожалуй, наиболее опасный участок трипа – до тайника нам предстояло добежать абсолютно голыми и безоружными, к тому же вымотанными до предела.

Когда вся наша одежда оказалась на полу, Сабж раздал нам пузырьки с едко пахнущей жидкостью, и мы принялись втирать ее себе в кожу. В полумраке подземелья (все фонари были направлены от нас, чтобы никто и ничто не смогло подобраться незамеченным), я все же заметил, что левая грудь Буги изуродована жутким шрамом. Вообще-то, шрамы для сталкера не редкость, а нормальные результаты трудового процесса, но почему-то я сразу понял, что именно этот шрам не имеет никакого отношения к Эпицентру. Буги перехватила мой взгляд и пояснила:

– Рак молочной железы.

Я молча кивнул и продолжил втирать в себя жидкость. Мне нечего было ответить.

Сабж всегда собственноручно смешивал этот смердящий коктейль из нормальных ингредиентов, которые можно было приобрести в любой аптеке: не содержащая спирта настойка календулы, зверобой, выпарка из чемеричной воды, что-то еще. Он не делал нас невидимыми, но все же не так привлекал внимание аборигенов Эпицентра, а главное, забивал запах металла, который за кордоном становился чем-то вроде красной тряпки.

В этом и состоял главный секрет сталкеров – никакого металла. В Эпицентре металл вызывал только одну реакцию – желание уничтожать. Именно поэтому мы оставляли оружие и все металлическое перед входом в зону, причем некоторым сталкерам приходилось снимать даже зубные протезы.

А они... Я имею в виду тех, кто посылал в Неподконтрольную Дистанцию группу за группой... Они обвешивали себя оружием, надеялись укрыться за броней техники, вооружались всяческими инструментами... И умирали. Они входили туда уже мертвыми. Потому что там, за кордоном – ты просто человек, и единственное твое оружие – страх и умение этим страхом управлять. Эпицентр не дает ни возможности, ни права спрятаться за косметикой цивилизации. А без нее мы такое же мясо, как и любая другая тварь. Лишь умение осознать и принять собственный страх дает нам преимущество. Ведь только человек способен использовать такое умение, как оружие. А это немало – для того, чтобы выжить.

Итак, каждый раз, готовясь уйти за кордон, мы втирали в свои тела настойки, которые готовили для нас Проводники, стараясь стереть запах металла с нашей кожи. Но и этого недостаточно, чтобы стать одним из естественных составляющих Эпицентра. Главное было заложено в нас самих. Мы, сталкеры, тоже носили в себе отпечаток той войны, пусть и не в такой мере, как Вызывающие и Проводники. Мы были уродами, потому что война – любая война – оставляет по себе только уродство, только шрамы и фантомные боли. Там, за кордоном, понимаешь, как смехотворны лозунги: «война за свободу» или «война за территорию», а самый абсурдный – «война за мир». Нельзя завоевать свободу, лишая кого-то права жить и распоряжаться своей жизнью. Нет родины, землю которой отняли и удобрили телами тех, кто считал ее родиной до тебя. И нет мира, залогом которого стала война, потому что рано или поздно он снова приведет к войне. Одни нападают, другие защищаются, а потом мстят за нападение. Вся наша история, вся наука, все достижения появились за счет войн. И я не знаю, способен ли человек разорвать этот круг. Если честно, мне так не кажется.