Так уж вышло, что предсказать точку возвращения на поверхность можно только теоретически. Пространство между условной границей Эпицентра и бетонным занавесом кордона представляет собой изрытую воронками территорию. Стоит какому-нибудь (иногда совершенно безобидному – в Эпицентре встречаются и такие) организму оказаться там, и смертоносная техника кордона стремится уничтожить даже память о нем, используя все: от зенитных установок до обычного ручного оружия.

Монстры не часто преодолевают границу Эпицентра, однако иногда это случается, поэтому неизвестно, сохранился ли выход из тоннелей там, где ты поднимался в прошлый раз. Его вполне можно обнаружить разрушенным или засыпанным землей. Именно из-за агрессивности кордона (не уступающей по многим параметрам агрессивности Эпицентра, что, в принципе, оправдано), мы не могли позволить себе подняться на поверхность в зоне видимости. А растительность начиналась как раз на уровне полукилометровой зоны – живучая, упрямая и нередко кровожадная. Ее косило взрывами, пулеметными и автоматными очереди, жгло напалмом, но она снова и снова поднималась, причем в такие краткие сроки, что в конечном итоге ее стали урезонивать, только если она подбиралась к бетону слишком быстро. Эта растительность должна была скрыть нас от всевидящего ока кордона, но могла и воспринять нас как пищу. Повторяю, это был один из самых опасных этапов трипа, поскольку здесь мы могли надеяться только на скорость своей реакции, силу мышц, умение быстро передвигаться и (прежде всего) чутье Проводника. Мы были голы, безоружны и вымотаны бегом.

Первые три попытки подняться наверх оказались неудачными – выходы были засыпаны. Пришлось спешно возвращаться назад и искать другие пути. А времени оставалось все меньше – твари, прорвавшие кордон, уже повернули к родным пенатам. С минуты на минуту уже упоминавшийся жгут времени должен был вытолкнуть нас обратно. И потому приходилось бежать, сохраняя приличный темп, хотя хотелось лечь и подохнуть.

Наконец в идеально круглом отверстии над собой мы увидели темное небо в прорехах звезд. Буги приказала остановиться и вопросительно уставилась на Сабжа.

– Слева от дыры, метрах в пятнадцати, небольшой сонный скальпель, – побормотал он, прикрыв глаза. – Остальное... вроде ерунда, можно идти. Хотя, стоп! Справа, прямо за кучей земли, – желтые пятна, а чуть дальше – комариная плешь. Пройти можно.

– Значит, пойдем прямо, – констатировала Буги. – Сколько до ближайшего тайника?

– Метров двести. В обход сонного скальпеля.

Выход из тоннеля окружали заросли дубовника. Это тоже кустарник, но его тонкие стебли имеют привычку сплетаться в подобие толстого древесного ствола, а листья напоминают дубовые, отсюда и название. Ближе к центральным областям Эпицентра такие заросли могли представлять настоящую угрозу, поскольку в них обожают вить гнезда стапи – мелкие кровожадные твари, покрытые рыжей шерстью. Один стапи запросто умещается на ладони, и достаточно сжать пальцы, чтобы переломать ему хрупкие кости. Но беда в том, что стапи живут и охотятся огромными стаями, а питаются крупными живыми организмами. Настолько крупными, что человек привлекает их внимание разве что в сезон совсем уж неудачной охоты. Но если это с вами, не дай бог, произойдет, можете рисовать большой крест на своей биографии. Стапи – сухопутные пираньи, и падали после них не остается. Собственно, за привычку нападать толпой их и прозвали «стапи» – сокращенно от «стаи пидорасов». Грубовато, конечно, но уж очень мы не любим фауну Эпицентра.

А мы в него еще не вошли. Хотя здесь он уже проявлялся и встретить местного обитателя представлялось вполне возможным, стапи даже к границам Эпицентра крайне редко приближались, а за их пределами не появлялись и вовсе.

Аккуратно обойдя сонный скальпель и стараясь держаться поближе к кучам земли, которых здесь было огромное количество, и безобидным растениям[4], мы устремились к тайнику. Впереди бежала Буги. Следом – я. Замыкал колонну Сабж – все так же полузакрыв глаза, что, впрочем, нисколько не мешало ему справляться с неровностями почвы. Дважды он просил нас остановиться и, «принюхавшись», предупреждал об очередной опасности. К счастью, это были представители местной флоры. Уже на подходах к тайнику мы услышали, как вновь оживился кордон. Твари возвращались. Но нам уже не было до них дела – мы добрались до Нулевой Территории[5].

По всей видимости, некогда здесь стоял жилой дом. Сейчас от него остался лишь глубокий подвал с выложенными бетонными плитами стенами и полом. Он напоминал примитивное бомбоубежище, и если учитывать, что дом был построен в период всеобщей паранойи в ожидании начала войны (увы, оправдавшемся), так скорее всего и было. Жаль только, никто не объяснил бедолагам, что подобные бетонные подвалы от ракет с ядерными боеголовками не спасают.

Мы буквально ссыпались вниз и долго валялись на холодном бетоне, не в силах пошевелиться. Даже Буги под конец выдохлась, что уж говорить о нас с Сабжем. Мы лежали, ловя распахнутыми ртами влажный воздух Эпицентра, и все наши мышцы молили о пощаде, а внутренности болели так, словно в них методично лупили ультразвуковой пушкой для дробления почечных камней.

Прошло не меньше часа, прежде чем мы смогли найти в себе силы подняться. Но теперь время уже не имело значения. Только полный идиот рискнул бы передвигаться по Эпицентру ночью.

Буги встала на ноги первой, включила фонарь и принялась обследовать подвал. Через минуту к ней присоединился я, а потом и Сабж.

– Будет забавно, если тайник пуст, – хрипло проговорил он. – Года полтора тут не был.

– Пару месяцев назад отец выделил две группы для пополнения тайников, – заметила Буги.

Судя по голосу, она уже почти восстановилась. В отличие от нас с Сабжем. Я по-прежнему чувствовал, как дрожат от слабости ноги, а во рту пересохло так, как будто я несколько дней пробирался через пустыню. Сабжа и вовсе пошатывало от усталости.

Если бы опасения Проводника оправдались и тайник действительно оказался пуст, нам пришлось бы потратить часть следующего дня на поиски другого. Но нам повезло. В одном из дальних углов подвала Буги высветила фонарем несколько больших пластиковых контейнеров.

В тот вечер мы были в состоянии только вытащить три спальных мешка и раскатать их. После чего реальность перестала для нас существовать, точно так же, как мы для нее.

– Хватит отлеживать задницы, лентяи! – едва солнце поднялось над горизонтом, разбудила нас Буги бодро, как будто и не было накануне безумного марафона.