Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Здесь нельзя курить, — заявил Зефир.
— Я не подчиняюсь вашим правилам. У меня есть свои, — ответил Аластор. — Воздуха достаточно, чтобы дым выветрился.
— Аластор, перестань! — попросила Вестания, но было уже слишком поздно, чтобы остановить Цербера.
Он уже собрал силу в кулак для удара, как в зал выбежала девушка и мигом оказалась между ними. Рея… проклятье! Кулак сразу ослаб.
— Оба остановитесь немедленно! — закричала она даже прежде, чем остальные успели отреагировать.
Лицо Реи окончательно осунулось. Глаза провалились в бездонные ямы её горя. За считанные дни она потеряла всё, что у неё было. Любимого человека, ребёнка… Незнакомая Аластору сила воли не позволяла этой хрупкой на вид девушке сломиться. Что она вообще делала здесь, в царстве костей? В самом эпицентре беды, какие козни судьбы могли привести её сюда и задержать даже после всего, что она пережила?
Он вдруг поймал себя на мысли, что до сих пор держит сигарету в руке. Сделал последнюю затяжку и бросил на пол, прижав ботинком.
Его соперник смерил Аластора презрительным взглядом. Жаль, что не вышло, — согласился с ним наёмник.
Когда Аластора связали при входе в Некрополь, она снова плакала. Как-то особенно горько и надломлено. Потом Рею увели, и он не знал, что с ней было. Возможно, она спала, если потерявшая смысл жизни женщина вообще умела спать. Наверное, она была рада увидеть его без оков.
Странно, но, кажется, после смерти сына, она уже смирилась со всем остальным. Гибель мужа уже не могла её уколоть, как и гибель всего мира. Как она держится? Он помнил Алкиону. Беспокойную, готовую пойти на всё ради дочерей. Он помнил лица сестёр, когда сообщил им о смерти их матери. И, конечно, он вспомнил Эхо. Но с ней всё было по-другому, он любил запах её волос, любил гладить её кожу, любил целовать её и думать о том, что она живая, и о том, что они оба живые, нагие на этом алтаре конца света. Они были вместе совсем недолго. Он не успел ничего о ней узнать, не успел привыкнуть к ней, но Эхо удалось вдохнуть в него что-то совсем настоящее, она заставила его почувствовать тепло, она подарила ему смысл, когда разрешила войти в свой дом, тогда, после бесчисленных часов побега от своих собственных теней.
Воспоминания ожили в памяти, заставив его сердце болезненно сжаться.
Он поднял глаза на Рею. Она потеряла ребёнка. Мог ли он понять её, если тоже потерял кого-то важного? Он боялся заговорить с этой женщиной. Боялся ненароком ранить её, такую уязвимую.
— Это хороший человек, — вдруг сказала она, метясь беспокойным взглядом по окружающим. — Пожалуйста, учтите моё мнение тоже.
Кем она была, что члены Сопротивления должны были считаться с её мнением? Аластор понимал, что спрашивать это неуместно в данных обстоятельствах.
— Рея, пойдём, — Зефир смягчился рядом с ней. — Тебе надо отдыхать. — Он точно беспокоился за девушку. Аластор заметил это ещё и раньше, когда они шли по катакомбам. Может, хотел занять освободившееся место её мужа. Утешить. Женщинам в горе всегда нужно надёжное плечо. Однако она не давалась Зефиру так легко. Пронизанные болью глаза упрямо цеплялись за Аластора.
— Ты ещё будешь здесь? Я найду тебя позже? — с мольбой в голосе спросила она. Чёрные волосы обрамляли её измученное лицо. Она не выглядела совсем уж потерянной. Может, её напичкали таблетками?
— Держись, — обронил Аластор и сдержанно кивнул.
— С нами тень Алкида! — крикнула Рея напоследок. Кажется, кто-то из активистов поддержал её призыв, но Аластор не придал этому значения.
— Это ты помог им сойти с поезда? — Спросил Дардан, когда Рея и Зефир ушли из зала.
Он кивнул.
— Нот тоже рассказывал что-то о сильном бойце, который вывел людей из седьмого вагона «Призрака». — Добавила Веспер. — Он предлагал присоединиться к нам, но ты отказался.
— Мне это неинтересно. — Ответил он. — У меня уже есть работа.
— Да, потому что Аластор теперь работает на нас, — вставила Теренея уверенно.
— Хорошо, котёнок, не смею переманивать ваших солдат в свой лагерь, — Веспер выставила перед Теренеей руки в слегка наигранном жесте. Кажется, она умела ладить с детьми, но вот от Аластора не укрылся вызов в янтарных глазах активистки. — Мне надо знать твои намерения, — сказала она прямолинейно.
— Я обещал их матери, что помогу им. — Ответил Аластор то, что уже повторил несколько раз. — Выбраться из города и добраться до Океании.
Он чувствовал, как рыжая просеивает его взглядом. Изо всех сил пытается опознать ложь.
— Поэтому пытался убить? — настаивала она.
— Я ошибся.
Аластор попросту не знал, как ещё объяснить ту жгучую тягу, что провела его через весь Акрополь и помогла добраться до Белизны. Как он мог объяснить этой женщине про ту жажду, что испытывал трёхголовый пёс в его сердце? Я просто хотел покончить с этим. Как можно быстрее. Только я не принял в расчёт, что Алкиона не оценила бы такой спешки. Он действительно устал жить. Он был готов расстаться с жизнью много раз. Когда завещал всё своё состояние Эхо. Когда сражался с Мантикором. Когда пришёл на закланье к Гектору. Но что-то упорно удерживало его каждый раз. И сейчас это были сёстры. Прежде чем Аластор расстанется с жизнью, он обязан искупить свой грех перед ними. Помочь Алкионе исполнить то, что она не смогла сделать. Помочь им спастись.
— Кто ты им? — спросила она, и бровью не поведя. Он возвышался над ней, пусть она и была не низкого роста, Веспер пришлось распрямить плечи и приосаниться, чтобы давать ему отпор. Аластор хотел подойти к ней ещё ближе, но при малейшем его движении он заметил, как Дардан тоже подался вперёд, поэтому решил не начинать стычку.
— Телохранитель, — произнёс он вместо этого. Кажется, она не поверила. — В отличие от тебя, я вытащил их из Акрополя, — напомнил он. — Я был там, когда вы спасали своего Алкида. Так что теперь у меня такое же право увидеть его, как и у них.
Она ещё несколько секунд держала эту осаду. Они оба вели себя, как звери, и это нравилось Аластору. Как две злые собаки, стояли друг напротив друга, вздыбив холки и оскалившись, оценивая противника перед нападением.
— Ладно. Но мы не закончили, — согласилась она, наконец. — У меня осталась пара вопросов, чтобы задать тебе с глазу на глаз.
— Мы
