но на праздник по какой-то причине остался дома, не поехал в деревню. Хотя вполне вероятно, что здесь работала бригада профессиональных строителей, каких-нибудь молдаван, таджиков, узбеков или даже местных мужиков. В праздничные дни все они тоже предпочитают отдыхать, если вдруг получают такую возможность.

Стекло в водительской дверце Анаконда подняла не только для того, чтобы избежать в машине сквозняка. Так делают все люди, которые оставляют свой автомобиль на улице без присмотра. Правда, они обычно еще и сигнализацию включают, когда от своего транспортного средства уходят. Она же побоялась этого мяукающего звука. Он мог привлечь ненужное внимание, чей-то посторонний взгляд.

Дверцу багажника Любовь Геннадьевна открывала как можно тише, без щелчков и лязганья металла. Она тут же вытащила из багажника пулемет и дверцу только прикрыла, опять не щелкая замком. Если нет сквозняка, то ветер не должен был бы распахнуть ее.

Анаконда несла пулемет на ремне, за спиной на правом плече, левое находилось со стороны дома. Телескопический приклад при этом прижимался к кобуре, мешал быстро вытащить пистолет при возникновении такой необходимости. Ее правая рука придерживала ремень на плече. Любовь Геннадьевна видела это неудобство, но знала, как ей себя вести, была уверена в том, что вовремя успеет достать пистолет и произвести выстрел.

Она поправила ремень пулемета на плече, ускорила шаг, едва успела зайти за угол гаража подполковника и услышала скрип двери. Сосед Речкиных как раз вышел во двор. Именно благодаря этой вот своей задержке он только и остался в живых. Но старик, к счастью, не знал этого, спокойно куда-то двинулся за забором из штакетника, зашаркал калошами на обрезанных валенках.

Во дворе Речкиных ограда была сплошной. Любовь Геннадьевна миновала гараж, дворовые ворота, посмотрела на улицу, в одну и в другую сторону, убедилась в том, что за ней никто не наблюдает. После этого она спряталась за высокой развесистой рябиной, росшей перед самым забором, в промежутке между воротами и калиткой. Сарай с сеновалом на чердаке стоял во дворе, примерно в четырех-пяти метрах от нее.

Анаконда сняла пулемет с плеча и прислонила его к забору. После этого она взялась за верхний край ограды, чуть-чуть подтянулась и заглянула во двор. Там никого не было. С огорода доносилась частая речь женщины. Едва ли жена подполковника говорила сама с собой. Она явно к кому-то обращалась. Кроме ее мужа, там никого и быть не могло.

Хорошо, что доски, из которых состоял забор, не были поверху заострены, иначе Любовь Геннадьевна могла бы оставить наверху клочья одежды. Она подтянулась сильнее, забросила на забор ногу, потом опустила руку, ухватилась за ствол пулемета и подтянула его к себе. Оптический прицел едва не сломался, когда оружие переваливалось через ограду.

Капитану Беспаловой казалось, что грохот при этом стоял ужасающий, способный привлечь внимание жителей всей деревни, а не только близлежащих дворов. Но ничего подобного не произошло. Она окончательно перевалилась за забор, двумя согнутыми руками поймала тяжелый крупнокалиберный пулемет, падающий на нее, и сумела обойтись без особого шума.

Пулемет Любовь Геннадьевна сразу отложила в сторону, вытащила из кобуры пистолет с глушителем и осторожно выглянула за угол, готовая стрелять туда в случае какой-либо опасной ситуации. Но делать этого ей не пришлось.

Женский голос на огороде все еще звучал, но был таким негромким, что слов разобрать было невозможно. Мужчина женщине не отвечал. Это означало, что подполковник Речкин мог отойти куда-то и в любой момент появиться во дворе.

Это значило, что Анаконде следовало торопиться, хотя подполковника она еще и не видела. Но противник, которого ты не замечаешь, в несколько раз опаснее того, который стоит у тебя перед глазами. Он может нанести удар, которого ты не ожидаешь.

Весь огород ей виден тоже не был. Две трети его скрывали дом и застекленная веранда. Рядом с сараем были посажены кусты сирени, только-только еще расцветающей. Они поднимались выше крыши, прикрывали ее со стороны дома. Это значило, что оттуда опасности ждать не следовало. Любовь Геннадьевна много раз видела, как растут кусты сирени, понимала, как сложно бывает сквозь них продраться даже физически подготовленному, сильному и тренированному человеку. А сделать это бесшумно вообще невозможно.

Но с другой стороны сарая было открытое пространство. Там находились ворота, а дальше стоял гараж, который издали, в бинокль, казался капитальным и крепким. Теперь, вблизи, он походил на обычный сарай, способный вместить и укрыть машину. Какая машина у подполковника Речкина, капитан Беспалова не знала, да это ее пока и не интересовало.

Рядом с местом, где лестница упиралась двумя продольными жердинами в землю, виднелись отчетливые следы берцев. Оставить их на достаточно сухой земле было сложно. Кто-то явно спрыгнул с лестницы, приземлился сначала на носок, а потом, для устойчивости, перенес вес тела на каблук.

Капитан Беспалова посмотрела на лестницу и на входной проем то ли двери, то ли окна. Человек спрыгивал, скорее всего, оттуда, с высоты около двух с небольшим метров. След был от берцев военного образца, точно таких же, какие носила сама Анаконда, только больше по размеру.

Однако зацикливаться на увиденном ей не хотелось. Она экономила время.

Пора было забираться на сеновал. Подниматься по лестнице с пулеметом в руках было неудобно. Поэтому капитан Беспалова перебросила ремень себе через грудь наискосок, оставив громоздкое оружие за спиной. Теперь главное было не зацепиться стволом за верхний проем входа и не свалиться от рывка с лестницы. Любовь Геннадьевна помнила об этом, проявила повышенную осторожность и старательность, наклонилась, сначала просунула во входной проем ствол, потом и сама пролезла.

Оказавшись на сеновале, Анаконда сразу снимать пулемет со спины не стала. Сначала она пробралась вместе с ним к самому боковому краю, где крыша позволяла это сделать, только там стащила через голову ремень и закопала пулемет в сухую прошлогоднюю траву.

Едва она закончила работу, перестала шуршать, как услышала шаги. Они были не шаркающие, легкие. Не настороженный человек просто не услышал бы их. Шаги приближались.

Это явно не могла быть жена подполковника Речкина. В понимании Анаконды, ее шаги не должны были быть такими твердыми. Значит, шел сам подполковник.

Любовь Геннадьевна беззвучно, но быстро вытащила из кобуры пистолет и большим пальцем опустила предохранитель. Тот встал на свое место без щелчка, что порадовало Анаконду.

Капитан Беспалова ждала. Шаги приближались. Она видела в своем воображении, как подполковник Речкин идет, одновременно осматривая двор. Нет ли где какого беспорядка. Вот он подошел к гаражу, поднял с земли доску и прислонил ее к стене, где лежали другие,