местам. Там была жизнь. Но другая. Возня какая-то. А тут вон — считай, всем миром стараемся. По другому многое видится.

— Так и оставайся тут.

— Там семья…

— Не хочешь, значит?

— Хочу, но…

— Алексей Петрович как-то мне сказал, что тот, кто хочет — ищет пути и способы, а кто не хочет — оправдания. — усмехнулся инженер.

Воевода нахмурился.

Промолчал, хотя хотел было что-то ответить. Да только что? Он ведь действительно — искал оправдания.

Всю оставшуюся дорогу молчали. Благо было недалеко. Эти десять верст они проехали за час. Но так до самого вечера и поглядывал хмуро на инженера. Тот это замечал, отвечая лишь вежливой, чуть насмешливой улыбкой. Словно бы дразня. А воевода никак не мог разобраться в своих чувствах.

Как какой-то инженер сумел его так зацепить? Ведь действительно стыдно стало. Словно бежит он отсюда. Словно бросает их. И на душе у него становилось так тошно от всех этих мыслей…

* * *

Царевич медленно прохаживался в большом ангаре вокруг новой поделки своего братца Кирилла. Тот, увлекшись делом, продолжал развивать конструкцию своего парового трактора, воплощая ее в разных формах.

Стандартный маленький огнетрубный котел, склепанный из толстых железных листов со сменными трубками. Он комбинировался с топкой под твердое топливо или жидкое с простенькими грубыми форсунками под нефть или даже мазут. Это выступало базой. Серийно выпускаемой базой. Ну а дальше — полет фантазии.

Изначально сделали гусеничный трактор. Медленный и совершенно неспособный разгоняться быстрее пары верст в час[9], но очень полезный на разработках, стройках и так далее. Ибо в силу особенностей паровой машины обладал удивительно высокой тяговитостью.

Потом Кирилл на его базе сделал несколько упрощенный и облегченный колесный вариант. Тот бегал уже побыстрее и тащил поменьше, но также оказался крайне востребованным. Далее, опираясь на эти наработки, сделал паровой каток и комбайн, собрав в последнем на одной подвижной платформе имеющиеся наработки. И вот теперь Алексей наслаждался видом парового автомобиля.

Если быть точным — скорее автобусом.

Единая несущая рама. Три пары колес, причем расположенные несколько необычно. Первая — поворотная, спереди. Вторая — сразу за кабиной, чтобы снять часть нагрузки с передних. Третья — в самом конце. Из-за чего поворачивал он медленно и с довольно большим радиусом, но… но… но… это был именно автобус.

Вон — сзади мини-вагончик с сиденьями, окошками и прочим.

А главное — скорость.

Этот драндулет мог вполне уверенно держать скорость порядка десяти верст в час полный запас хода, если ехать по шоссированной дороге. Отчего представлял особенно удобным в разъездах. Пусть и большой, но все одно — более резвый, чем конные упряжки. Те-то такие скорости больше пары часов поддерживать не могли — лошади уставали. Особенно если карету защищать от покушений. Здесь же целый бронированный передвижной офис можно разместить. Или передвижную мини-казарму на взвод лейб-кирасир…

В Коломне для выпуска всего этого богатства даже маленький заводик поставили. По сути — большую мастерскую, которая в среднем выпускала по 5 гусеничных тракторов, 15 колесных, 1 каток. И по 1 комбайну раз в квартал. Пока. Но его развивали, расширяли. И Кирилл там являлся главным инженером с удивительно громкой репутацией, выходящей уже далеко за пределы России.

— Сколько их сможешь делать? — наконец царевич спросил у брата.

— Если снимешь с плана три колесных трактора — по паре в месяц. Это ведь считай их увеличенная вариация.

— А если не снимать?

— По одному в квартал, наверное… — почесал затылок Кирилл.

— Эх… штучный товар…

— А как ты хочешь? Штучный. Мы же вон — все вручную собираем. И людей нет.

— Я хотел бы, чтобы их выпуск шел на десятки, а лучше сотни машин в месяц. И тракторов, и вот таких автобусов. Ты даже не представляешь, как бы это подстегнуло развитие страны.

— Отчего не представляю? — улыбнулся Кирилл. — Я хоть с головой в механизмах погряз, но все ж изредка оглядываюсь по сторонам. Да и люди сюда едут. Поглазеть. Глазки-то как у иных горят! Ух!

— Ладно. Пойдем в кабинет. Подумаем над тем, как увеличить выпуск. — произнес царевич, уверенно зашагав на выход.

— Как что надо? Людей в первую очередь умелых… — начал на ходу тараторить Кирилл…

Глава 8

1714, октябрь, 28. Керчь — Молдавия — Москва

Керчь…

Старый город. Древний.

За последние полтора десятилетия он расцвел и преобразился невероятно. Мощная крепость, окруженная системой башенных фортов и прикрытая с моря двумя могучими овальными, казалась неприступной. Городская застройка обновилась и радовала глаз ровными рядами черепицы. В порту стояли корабли. Много кораблей. Да не на рейде, а у массивных каменных причалов. Набережная. Пляж. А в стороне шло строительство церкви — большой, высокой и красивой. На горе… Да и вообще весь вид этой местности навязчиво говорил, нет, прямо-таки вопил о поистине колоссальных деньгах, вложенных сюда.

Меншиков стоял на балконе своего дворца и улыбался, осматривая окрестности. Да, у него больше не оставалось ни наследников, ни возможности их завести. Но он как-то переборол в себе уныние и решил остаться в истории кем-то значимым. Кем-то узнаваемым. И старался оставить после себя нечто грандиозное.

Вон — чуть в стороне начали строить мост на ту сторону пролива.

Здоровенный.

С массивными каменными быками и большими пролетами, перекрытыми железными фермами. И не абы какой, а разводной, чтобы корабли с высокими мачтами могли проходить дальше — в Азовское море. Долго. Дорого. Но у него к рукам после Бремен-Фердена прилипло