или фьорда, или залива, или еще чего-то такого. Во всяком случае Климу Дмитричу так казалось.

Председатель медленно катился на двуколке, объезжая посевы колхоза. И тихонько напевая себе под нос:

— По полям, по полям пьяный трактор едет к нам… тьфу ты, прости господи, синий…

Очень уж голова гудела, после минувшей ночи. Ведь зарекался оставаться на ночевку у кума, зарекался… а все равно — туда же. Словно какой-то черт его за ногу тащил.

И ту… чу — заметил дыбы. Черные.

Свернул на развилке и через несколько минут заметил, как из-за лесопосадки выехал паровой комбайн. Один из первых. Здоровенная такая фыркающая и поскрипывающая да немного гудящая «хреновина». Их колхоз был в этом плане экспериментальной площадкой. Одной из пяти на всю Россию, в которые направили по два комбайна и четыре трактора. Ну и механизаторов с подмастерьями, чтобы все это починять.

Знал ведь.

Знал.

И все равно удивился, не привыкнув к диковинной технике. Все ж таки черный дым на полях слишком пугает любого агрария. Особенно в период, когда зерновые созрели и подсохли. И в любой момент может случиться пожар…

Большой такой на здоровенных колесах паровой комбайн был весьма неповоротлив и медлителен. Но рабочую скорость он выдерживал и вон какой зев жатки имел. Он один мог с лихвой заменить несколько конных аналогов, да еще и молотил колосья на ходу…

Следом выкатился трактор с колесным прицепом.

Тоже — паровой.

Вот они в две трубы и дымили, работая на угле. Его перед началом уборки привезли откуда-то из-под Москвы. Там по прошлому году началась разработка не только торфа, но и бурого угля для местных нужд. Так что и колхозу немного перепало, хоть он и находился в стороне…

— Клим Дмитрич, — радостно воскликнул Дементий, подъехавший к нему на лошадке. Тот самый жизнерадостный и не по годам упитанный механизатор села, один из первых на всю Россию. — Приехал посмотреть?

— Да нет. Я же объезжать поля отправился. Заночевал в Селезневке у кума. Случайно вас встретил. Значит, решились?

— А чего не решится-то? Матвей Семеныч сказал — пора, мы и пошли, — помянул он агронома.

— Это первое поле?

— Первое.

— Ох и тревожно… — покачал головой председатель. — А ну как все испортите?

— Так если и испортим, велика ли беда?

— Урожай же загубите!

— Клим Дмитрич, — хохотнул Дементий, — так на то колхоз и выбран экспериментальной площадкой, чтобы все проверить. А все убытки, ежели они будут, из казны возместят.

— Но урожай-то не вернем.

— Проверить-то где-то надо, — развел руками механизатор. — Не сумневайся — справимся. Ежели в этот раз напортачим, то доработаем механизмы и на будущий год все будет в лучшем виде.

Председатель что-то еще хотел сказать, но отвлекся. Комбайн достиг поля. Остановился. И начал готовиться.

Вокруг него забегал комбайнер. Тоже — редкость великая. Так-то людей, умеющих работать конными жатками, уже обучили в знатном количестве. А вот таких — для комбайнов — еще их было очень мало. Что-то покрутил. Где-то какие-то рычаги подергал. Залез внутрь, запустив привод шнека подачи зерна. И махнул трактористу.

Тот подкатил поближе.

Встал параллельно, выдвинувшись чуть вперед.

Небольшая пауза.

И комбайнер дал ход, включая жатку. Секунда — и тронулся трактор, идущий параллельным курсом.

Клим Дмитрич как-то сжался и прищурился, глядя как здоровенная махина наезжает на зрелую ниву. Секунда. Другая. И комбайн вгрызся в посев, начав его бодро скашивать, затягивая куда-то внутрь.

Еще несколько секунд и сзади посыпалась солома. Достаточно кучно и бойко.

— А зерно? — нервно спросил председатель, видя, что из трубы ничего не сыплется.

— Не спеши! — назидательно поднял палец вверх Дементий.

И верно.

Минуты через две, когда комбайн проехал почти четверть поля, посыпалось зерно. Бодро так. Словно желтоватая водица, ежели издалека смотреть.

— Отчего так?

— А вот так, — развел руками механизатор. — Там короб внутри стоит. Его на четверть часа молотьбы хватит. И комбайнер может включать по усмотрению своему сброс. Вот — проверяет. Сейчас должен выключить.

Так и произошло.

Раз — и все прекратилось.

Доехали до края поля. Повернули. Перекинули трубу подачи со шнеком на другую сторону. И снова тронулись…

Клим Дмитрич смотрел — да охал и ахал. Переживал. А как эти машины удалились проходов на десять от края поля — полез проверять чистоту работы. «Бороды» там искать, не скошенные то есть, участки. Просыпанные зерна. Браки молотьбы. И так далее.

Огрехи были. Их даже выискивать особо не потребовалось. Но умеренно.

— Столько зерна впустую, — покачал он головой.

— А сколько собрали? Видишь? Прицеп уже полон. Вон — сейчас второй трактор подгонит новый. Сколько на лошадях за это время бы собрали урожая?

— Потерь было бы меньше.

— Меньше? — усмехнулся механизатор. — Ежели перестоит хлеб, разве меньше? Зерно-то осыпается. Тут все быстро надобно делать.

— Да, бывает. — нехотя согласился Клим Дмитрич. — Но ежели всем навалиться…

— Один комбайн это поле уберет до обеда. А после — еще одно. Спокойно и без спешки. Сколько бы убирали конными жатками? А если дождь? А если град? А если еще какая беда? Про уборку руками, и не говорю.

— Неужто он нам нужен всего на несколько дней в году?

— А отчего нет? В остальное он еды не