— Эта цель объединяет нас всех, — подчеркнул Пэйн-Бест. — И в беседах с гауптманом Шеммелем мы сошлись в том, что после устранения Гитлера и его ближайших соратников должно последовать немедленное заключение мира с западными державами, с обязательным дальнейшим восстановлением независимости Австрии, Чехословакии и Польши. Английская разведка не уполномочена заключать сейчас какие-либо политические соглашения, но о переговорах с представителями германской оппозиции нами уже поставлено в известность Министерство иностранных дел, которое, в свою очередь, проинформирует наш совет министров. И поскольку британское правительство глубоко заинтересовано в любых попытках свергнуть Гитлера, есть надежда на то, что в самое ближайшее время с нашей стороны будут сделаны заявления, содержащие определенные перед вами обязательства.

— Именно на такую поддержку английской разведки мы и рассчитывали, — удовлетворенно отметил Гюнтер. Гауптман Шеммель, добившийся столь значительных успехов в переговорах с англичанами, по сути, выполнил то, что было поручено Гюнтеру, и задерживаться в Голландии больше не имело смысла.

Вежливо поблагодарив офицеров «Сикрет Сервис» за оказанный прием, Гюнтер с сотрудником абвера в тот же день вернулся в Германию. Сообщение о неудавшейся попытке покушения на Гитлера они услышали по радио в машине, когда подъезжали к Берлину. Взрыв в знаменитой мюнхенской пивной произошел всего через тринадцать минут после того, как ее покинул Гитлер, ежегодно там выступавший в годовщину «Пивного путча». Взрывная волна разрушила часть крыши и разметала несколько рядов слушателей, находившихся наиболее близко к трибуне, где накануне фюрер произнес непривычно короткую для него речь. В результате семь человек погибли на месте, один скончался в больнице и еще шестьдесят три были ранены. Помимо членов НСДАП, в числе погибших была официантка, разносившая им кружки с пивом.

Что заставило словоохотливого Гитлера скомкать давно отрепетированную речь и спешно покинуть горячо любимое им общество ветеранов «Пивного путча», неизвестно. Так или иначе, но фюрер остался цел и невредим, хотя заложенная бомба предназначалась именно ему.

Первое, что пришло Гюнтеру в голову, была мысль о том, что эту акцию совершил тот самый «параллельный центр» Сопротивления, о котором сегодня упомянул Пэйн-Бест. Учитывая, что вопрос о покушении на Гитлера тогда активно обсуждался в оппозиционных кругах, подобное предположение казалось ему вполне правдоподобным. Однако вскоре выяснилось, что тем же вечером на швейцарской границе был задержан некий Георг Эльзер, у которого при обыске обнаружили открытки с изображением пивной «Бюргербройкеллер». После допросов Эльзер во всем сознался и заявил, что он сам, без чьей-либо посторонней помощи изготовил и заложил бомбу с часовым механизмом в одну из колонн в пивной перед трибуной, с которой фюрер должен был произнести свою традиционную речь перед участниками «Пивного путча».

Гитлер не мог поверить, что какой-то никому не известный столяр мог сам все это совершить. Он хотел знать, что за тип этот Эльзер, кто подстрекатели и кто скрывается за всем этим. И когда в Берлин прибыла из Мюнхена комиссия по расследованию взрыва в пивной, все силы гестапо и криминальной полиции рейха были брошены на поиски инициаторов неудавшегося покушения на фюрера.

Возглавил расследование покушения на Гитлера в Мюнхене начальник 5-го Управления РСХА[14] (крипо) рейхскриминальдиректор Артур Небе. Гюнтер подумал, что он ослышался, когда Ханс Остер сказал ему, что Артур Небе, занимавший один из высших постов в ведомстве Гиммлера, является сторонником оппозиции и постоянно информирует его о ходе расследования.

— Ханс, вы меня просто огорошили. Как может нацист ранга Небе быть противником нацистского режима?!

— Может, как видишь. Я привлек Небе к заговору против Гитлера еще в тридцать восьмом. После захвата нашей боевой группой рейхсканцелярии и ликвидации фюрера он должен был отдать приказ подчиненным ему комиссарам берлинской полиции арестовать всех министров гитлеровского правительства.

— Зато сейчас он расследует покушение на Гитлера, — с сарказмом заметил Гюнтер.

— Там больше гестапо усердствует, хотя и Небе, конечно, не сидит сложа руки. Он полицейский до мозга костей, и фюрер поручил ему возглавить расследование как главному криминалисту Германии. Так что для рейхскриминальдиректора Небе это просто работа, — отметил Остер. — При этом он, имея доступ ко всем секретным материалам имперской безопасности, регулярно уведомляет меня о готовящихся гестапо арестах и сообщает важную информацию из внутреннего круга СС. В досье, которое Небе собрал на своих соратников по партии, уже имеется достаточно свидетельств преступной деятельности нацистов, чтобы взбудоражить общественное мнение. Причем это не какие-то там голословные обвинения, а самым тщательным образом подготовленная доказательная база о преступлениях и злоупотреблениях нацистов среди непосредственного окружения Гиммлера. Рейхскриминальдиректору Небе удалось задокументировать не только совершенные нацистами убийства как внутри концлагерей, так и за их пределами. В его материалах есть подробная информация о валютных махинациях, спекуляциях и использовании высшими чинами СС служебного положения в личных целях, об их самых грязных и отвратительных деяниях, в которые они вовлекли молодежь из гитлерюгенда. Используя эти материалы, мы можем раскрыть всем глаза на сущность гитлеровского режима. Для оппозиции такой нацист, как Небе, — бесценная находка, даже если он законченная сволочь. Кстати, как там поживает твой знакомый Вальтер Шелленберг? Я слышал от Небе, что этот шустрый малый делает в СД головокружительную карьеру: неделю назад он возглавил отдел контрразведки.

— Не знаю, — пожал плечами Гюнтер. — Я встречался с Вальтером всего один раз. После моей поездки на Кавказ он расспрашивал меня о России. Я охотно рассказал ему о том, с каким истинно кавказским гостеприимством нас там принимали, дабы он доложил об этом фюреру.

— И какое мнение у тебя сложилось о Шелленберге? Можно привлечь его на нашу сторону? — поинтересовался Остер.

— Это вряд ли. Пока Гитлер у власти, Вальтер будет рьяно служить режиму из чисто карьерных соображений. А что может предложить ему оппозиция, кроме перспективы оказаться на виселице в случае провала заговора? Нет, такая «карьера» его точно не заинтересует, — подытожил Гюнтер.

— Убедил. Шелленберг не тот человек, который нам нужен, — согласился с его доводами Остер.

* * *

Гитлер требовал от руководителя СД Гейдриха использовать любые средства, включая гипноз и наркотики, дабы заставить покушавшегося на него Георга Эльзера заговорить. Шеф гестапо Мюллер, лично допрашивавший Эльзера, который выглядел робким и боязливым, сбил об него кулаки так, что суставы его широкой правой кисти покраснели и опухли, но ничего нового узнать так и не смог, хотя до этого ему удавалось справиться с любым, кто попадал в его лапы. Какие бы изощренные методы допроса гестаповские мастера заплечных дел к этому тщедушному на вид парню со светлыми глазами и высоким лбом ни применяли, Эльзер упорно придерживался своих первых показаний даже под гипнозом. Более того, он, будто издеваясь над своими палачами, постоянно твердил им, что работа по изготовлению адской машины доставляла ему огромное наслаждение, потому как он всегда при этом представлял себе разорванное в клочья тело Гитлера, которого возненавидел и хотел убить за то, что тот посадил его брата-коммуниста в концлагерь.