Свое намерение установить контакты с англичанами, а не с французами Ханс Остер пояснил тем, что французы не умеют должным образом хранить тайну и о любых секретных контактах с Парижем вскоре становится известно. Англичан же он считал в этом плане более надежными.

— После того, что фюрер сотворил с Польшей, западные державы наконец осознали, что с Гитлером не может быть никаких компромиссов и что теперь они кровно заинтересованы в его устранении. И если до войны германская оппозиция интересовала Лондон лишь в качестве источника разведывательной информации, то сейчас правительство Великобритании должно поддержать любые наши попытки свергнуть Гитлера, — предположил Остер.

— Такие благоприятные условия для ликвидации фюрера со всей его коричневой бандой, какие были у нас в прошлом году, нам уже вряд ли когда-нибудь представятся, — скептически заметил Гюнтер.

— Да, мы упустили тогда свой шанс одним махом покончить с нацистским режимом, и теперь за выступление против своего правительства в военное время нас будут считать предателями, — с горечью произнес Остер. — Но это не так! — убежденно продолжил он. — Участники Сопротивления — не предатели, а патриоты настоящей Германии, какой она была до нацистов с их позорными расовыми законами. А что касается присяги, которую нас принудили принести на верность лично Адольфу Гитлеру, то наш общий знакомый пастор мне на это так сказал: «Богу важны не слова, а то, что у тебя на сердце».

— А мне Дитрих еще говорил, что Гитлер — самый настоящий антихрист и потому его убийство будет вполне богоугодным делом.

— Наш пастор совершенно прав. Гитлер, с его пафосными заявлениями о том, что германскому народу его послало само Провидение, лживо выдает себя за мессию, как антихрист. И я считаю своим долгом избавить Германию от фюрера и нацистской чумы, угрожающих сегодня уже всему миру. Ради этой цели я даже готов передать секретную военную информацию противнику, но пойду на такой шаг лишь в самом крайнем случае, когда все другие возможности остановить Гитлера окажутся исчерпанными. Гюнтер, я говорю сейчас с тобой предельно откровенно, чтобы у тебя не было иллюзий насчет твоей миссии в Гааге. Если откажешься участвовать во всем этом, я пойму. Гораздо легче взять пистолет и застрелить фюрера, чем сделать то, что нашими соотечественниками, возможно, никогда не будет понято и принято. Я знаю, что в Сопротивлении есть немало людей, готовых пожертвовать собственной жизнью, чтобы покончить с Гитлером, но эти же люди никогда бы не пошли на действия, из-за которых на них и на их родных и близких легло бы клеймо предателей. Лично я готов взвалить на себя этот тяжкий крест, но не вправе требовать этого от других.

— Как говорили римляне, «делай что должен, и будь что будет». Если для ликвидации Гитлера нам необходимо сотрудничество с английской разведкой, я сделаю все, что должен сделать, — заверил Гюнтер.

— Другого ответа я от тебя и не ждал, — удовлетворенно отметил Остер. — Встречу с офицерами СИС взялся организовать мой голландский друг Якоб Сас. Он военный атташе Голландии в Берлине, но сейчас Сас в Гааге, и ты можешь полностью на него положиться. Я знаю Якоба с тридцать второго года и доверяю ему, как себе. Ждем от него сообщение о времени и месте встречи с англичанами — и в путь! Сопровождать тебя в качестве твоего личного водителя будет наш сотрудник. Немецких таможенников и полицейских на границе я уведомлю, так что проблем с переходом границы у вас возникнуть не должно, — пообещал он.

* * *

Уведомление от Якоба Саса пришло только через полторы недели. Он сообщил Остеру, что условленная встреча назначена на восьмое ноября в приграничном городке Венло. В два часа дня англичане будут ждать их в кафе «Backus», расположенном на окраине Венло в нескольких метрах от немецко-голландской границы. Выехав на «Opel Olympia» рано утром из Берлина, Гюнтер и сотрудник абвера в час дня уже были на голландской границе, которую прошли без всяких затруднений. Покружив по городу, они убедились, что за ними нет «хвоста», и ровно в четырнадцать ноль-ноль подъехали к кафе «Backus», возле которого их уже поджидал бьюик. Вышедшие из машины двое мужчин представились как капитан Сигизмунд Пэйн-Бест и майор Ричард Стивенс.

После обмена обычными приветствиями капитан Пэйн-Бест, говоривший по-немецки без всякого акцента, пригласил всех пройти в кафе, где за столиком у окна их ожидал голландский офицер, представившийся лейтенантом Коппером.

Когда все расселись по своим местам, Пэйн-Бест в честь немецких гостей произнес короткий приветственный тост, на который Гюнтер любезно ответил. Поданные к столу свежие устрицы были великолепны, вина превосходны, и взаимные тосты следовали один за другим. Только после того, как Гюнтер основательно подкрепился с дороги, он вспомнил о цели своего визита.

— В высших офицерских кругах вермахта, — начал он, — есть сильная оппозиция нацистскому режиму, цель которой — насильственное устранение Гитлера и создание нового германского правительства. Но прежде чем мы предпримем какие-либо шаги против фюрера, нам хотелось бы знать, готовы ли Англия и Франция заключить с Германией мир и на каких условиях?

Ответ англичан его обескуражил. Оказалось, что они и без него были прекрасно осведомлены о существовании в вермахте оппозиции, планирующей свержение Гитлера. Более того, офицеры «Сикрет Сервис» уже месяц ведут активные переговоры с ее представителем — неким гауптманом вермахта Шеммелем, о котором ни Гюнтер, ни сопровождавший его сотрудник абвера ранее никогда не слышали. Причем последняя встреча англичан с этим таинственным гауптманом состоялась буквально вчера в этом же кафе. Гауптман Шеммель сказал им, что руководство германской оппозиции еще обсуждает предложения английского правительства, и добавил, что не исключен тот факт, что высокопоставленный немецкий генерал, имя которого он пока не может назвать, решится полететь вместе с ним в Лондон, дабы продолжить переговоры на высшем уровне.

— Специально для этой цели со вчерашнего дня на голландском аэродроме Шипноль теперь постоянно дежурит готовый к вылету самолет, — заверил Пэйн-Бест. — А что касается вашего неведения относительно этих переговоров, то Якоб Сас сказал нам, что вы из «абверовского крыла» заговора. Мы же задолго до знакомства с вами вступили в переговоры с представителями, очевидно, другого крыла оппозиции, о существовании которого в абвере могут и не знать. В принципе, так и должно быть, иначе ваш заговор давно бы раскрыли.

— Согласен! Из-за необходимости соблюдать строжайшую конспирацию у нас порой правая рука не знает, что делает левая, — вынужден был признать Гюнтер. — Но ведь сейчас речь идет не о разрозненных ячейках Сопротивления, а о переговорах на высшем уровне, в которых от имени руководства германской оппозиции собирается принять участие генерал вермахта! Странно только, что об этих переговорах известные мне лидеры офицерской оппозиции не знают.

— А вы не допускаете, что в вермахте может существовать несколько параллельных центров Сопротивления? — предположил Пэйн-Бест.

— Допускаю, конечно, — согласился Гюнтер. — И сколько бы этих центров ни было, цель у нас одна: добиться свержения Гитлера и уничтожения нацистского режима.