Он достал из портфеля большой конверт, вынул из него маленький из голубой бумаги, достал записку деда и развернул ее на столе под лампой.

Они молчали несколько минут.

— А кто же такой Руди? Он, действительно, учил тебя швартовать лодку?

— Я много думал об этом, но ведь на лодку меня стали брать уже в сознательном возрасте, и никого чужого я не помню. Всему меня учили отец и дед, мать не участвовала в воспитании никоим образом. Нет, не помню никакого Руди!

— Тут еще написано о Ребекке, о том где они встретились. Это соответствует действительности или такое же вранье, как и все остальное? Ты понимаешь, что дед все это тебе не случайно написал.

— Теперь понимаю, и что с этим прикажешь делать? Я показывал записку следователю, но он, конечно, не обратил внимание на детали.

— Вот теперь у него будет еще больше головной боли от этого письма. Звони отцу!

Мартин набрал австралийский номер по памяти. Трубку взяла Мари Лу.

До развилки машины медленно шли с дистанцией тридцать — сорок футов, впереди головная, загруженная наполовину, сзади еще три грузовика. Дорога не располагала к тому, чтобы прибавить ходу, чем дальше, тем хуже она становилась. Иногда колеса проваливались в ямы наполненные водой со снегом. После развилки ехавшие сзади свернули в сторону Молде, а Хальворсен и его водитель, коренастый деревенский парень Руди по-прежнему держали курс на север. Почти всю дорогу до развилки молодой лейтенант ни словом не обмолвился с шофером, а сосредоточенно думал о чем-то, иногда разворачивая карту местности и поглядывая на часы.

Они проехали Риндалскоген и планировали быть у Тронхеймсфьорда часа через два с половиной, если все будет спокойно и их не обстреляет с воздуха Люфтваффе. Самолеты появились со стороны моря неожиданно. Это были Ю-88, их неровный вой с ужасающей силой нарастал.

Первый раз звено самолетов прошло далеко позади них на высоте ста метров над дорогой.

Быстро развернувшись, штурмовики направились в сторону моря и быстро набрали высоту.

— Заметили нас, — пробормотал Руди, — еще прилетят.

— Разведывают, они нас на сладкое оставили. Боюсь, Кристиан не довезет груз без приключений.

— Может, прибавим ходу?

— Хорошо бы, вроде дальше и дорога получше.

Теперь они как в туннеле ехали в окружении сосен и елей, и это придавало некоторой уверенности. Издалека для вражеских самолетов грузовик здесь был почти невидим. Руди прибавил скорости и к двум часам дня они добрались до Мельхуса. Возле маленькой часовни они вышли из машины, чтобы размяться. Хальворсен достал фотоаппарат и сделал несколько снимков. Руди тоже попал в кадр.

У местных жителей в чайной, где им удалось перекусить яичницей с ветчиной и сыром, они узнали, что в Тронхейме немцы и чтобы двигаться дальше на север, придется свернуть на восток и сделать огромный крюк. Здесь путь к порту и воде фьорда для них был закрыт.

После небольшой передышки они свернули на восток вглубь страны. Хальворсену приходилось бывать в этих местах до войны. Зимой здесь можно было снять с компанией домик и целыми днями кататься на лыжах. Он брал с собой Ребекку и маленького Гедеона. Сейчас его семья где-то за Хамаром, а может быть, уже пересекла шведскую границу. Беспокойство за них не оставляло Хальворсена ни на минуту. Он уже пять дней не имел каких либо сведений о местонахождении родных. Жуткие картины вставали в его голове и отделаться от них было невозможно.

За окном грузовика ползла мимо холмистая местность, дорога повторяла изгибы реки с заснеженными берегами. Они свернули на север и до самого вечера вдоль леса двигались по шоссе. Здесь их пока не беспокоили ни немецкие патрули, ни налеты штурмовиков. В течение трех часов им не попалось на трассе ни одного автомобиля. Хальворсена сморил послеобеденный сон, он пытался бороться с ним, но проиграл. Руди остановил грузовик возле густого ельника, вышел проверить кузов и осмотреться. Груз надежно лежал под брезентом, ни один ящик не сдвинулся, колеса в порядке. Он по привычке смахнул налипший снег с крыльев и вернулся в кабину.

Передвигаться в темное время по лесным дорогам не стоило, а до белых ночей было еще далеко.

Пробуждение их было вызвано знакомым гулом самолетов. Руди, просыпаясь, начал заводить мотор. Они тронулись и тут же заднее колесо наполовину провалилось в яму. Хальворсена бросило на лобовое стекло, коленом он врезался в какую-то стойку и проснулся. Метрах в десяти прямо над ними ревя, прошел юнкерс.

— Из машины! — скомандовал он, — Руди, в лес! Они выскочили на снег и бросились в чащу, не разбирая дороги.

Хальворсен видел, как водитель, зацепившись за корягу, растянулся на снегу. Руди сильно ушибся и беспомощно барахтался, пытаясь подняться. Оскар вернулся, чтобы помочь ему. Это оказалось нелегким делом, парень весил не менее 80 килограмм. Следующий Ю-88 пролетел над ними еще ниже, казалось, цепляя крыльями верхушки елей. Он выпустил очередь из пулемёта по грузовику, и, взмыв вверх, пошел на разворот. Оскар услышал как осыпалось дождем боковое стекло кабины, где он только что сидел. И еще он услышал крик Руди, обхватившего руками правое колено. Крик это перешел в завывания и стоны. На снегу под ним образовалось пятно крови.

Хальворсен вернулся к машине, чтобы добыть аптечку, но дверь с его стороны заклинило, и пришлось обходить грузовик.

Наконец, ему удалось достать аптечку и найти бинты. Разрезав ножом штанину Руди, он из карманной фляжки плеснул немного джина на рану, затянул бинтом, сделав несколько оборотов.

Потом, выломав подходящую ветку, примотал ее к ноге, предварительно распрямив ее. Руди взвыл и грязно выругался. Хальворсен вылил остатки спиртного ему в рот, и водитель перестал выть, судорожно глотая. Оба они сидели посреди просеки мокрые от тающего снега, крови и холодного пота. Взвалив бедолагу на плечо, худой и длинный Хальворсен потащил его к грузовику. Заходить пришлось со стороны водительского места. Хорошо, что кабина этого вольво оказалось широкой, Руди не мог теперь согнуть ногу.

Надо отвезти его в ближайшую больницу, рассуждал Оскар. Но возвращаться к Тронхейму нельзя, а каких-то крупных населенных пунктов в радиусе десяти километров не было. Прежде всего, надо было еще суметь покинуть это злосчастное место. Он принес еловых веток и набросал их в яму под провалившееся колесо. С третьей попытки машина, раскачавшись, выехала из ямы на дорогу. Хальворсен убедился, что горючего в баке достаточно и на малой скорости выехал из леса. Судя по карте, они находились где-то на краю огромного лесного массива вблизи Гартланда.

Дорога отсюда прямой линией пролегала на север. Набирая ход, грузовик двигался к ближайшему населенному пункту. Выбитое стекло пришлось заложить промасленной рабочей телогрейкой водителя, иначе их бы доконал холодный ветер. Руди тихо стонал некоторое время, а затем внушительная доза спиртного подействовала, и он заснул. Они проехали несколько деревень, и достигли через час у Харрана. Он даже не успел начать поиски больницы, когда в глаза бросилась вывеска на одном из домов: “Ветеринария др. Мортен”. Рабочий день доктора, по-видимому уже был на исходе, но в одном из окон горел свет. Хальворсен припарковал грузовик у самой двери так, чтобы легче было извлечь Руди со своего места.