Именно эта дата каким-то образом определяет мотив преступления.

Есть множество косвенных улик, но ни одна из них не проливает свет на основную цель банды.

Завещание Хальворсена носит весьма личный характер, никакой связи с профессиональной деятельностью доктора философских наук не прослеживается. Есть еще ключ и записка, врученные внуку лично, — он достал из портфеля поляроидные снимки, сделанные в китайском ресторане, — Мартин получил из рук нотариуса в конверте этот ключ и записку, адресованную ему персонально.

Торгвальд внимательно рассмотрел фотографии, потом достал из ящика стола лупу и внимательно прочитал текст.

— Тебе не кажется это странным?

— Да нет тут ничего странного, у Оскара единственный внук, он наставляет его, ничего особенного.

— И как внук отреагировал на него?

— Он прочитал дважды текст, будто бы некоторые факты, упомянутые дедом, показались ему забытыми, незначащими. Само это письмо не вызвало у мальчика особого интереса. Дед напоминает ему про какого-то Руди, про Анну, его девушку. А вот это важно: конверт был передан нотариальной конторе в марте этого года. Вот ключ с надписью ОБ на общей связке нас больше заинтересовал. По-моему, это стандартный ключ от банковской ячейки. Осло Банк, если не ошибаюсь?

— То есть, ты полагаешь, что Оскар Хальворсен замаскировал таким образом банковский ключ от ячейки с кладом Монте-Кристо? Ты какие книжки читаешь в последнее время?

— Больше детские, дошкольные, — признался Якобсен.

— Так вот, дорогой Шерлок, должен тебя разочаровать, никакой это не банковский ключ. У Осло банка никогда не было такого логотипа. Видишь, буквы на ключе пересекаются. Ты что, никогда не имел дело с банковскими ячейками? В позапрошлом году у нас было дело с одним банком…

— Нет, то был не Осло банк, — вспомнил Адриан.

— Банковская ячейка — дело недешевое, наверняка, мы бы в доме обнаружили оплаченные счета за ее содержание, или, скажем копию договора с банком. Ничего подобного эксперты не нашли. Это очень интересный факт, как ты думаешь, могли они искать этот ключ?

— Шеф, но это было бы слишком просто

— Позвони этому Мартину и узнай, нет ли каких новостей. Я попробую договориться с полицией Бергена, пусть топтуны походят за ним. Не хватало нам новых жертв. Держи мальчишку на постоянном контроле. Сам понимаешь, я не могу тебя отпустить сейчас в Берген, сейчас нужен мозговой штурм, прорыв в этом деле. Так, давай вернемся к нашим баранам. Магда. Могла ли эта женщина иметь какое-либо отношение к данному делу? Как давно она работает на Хальворсена, откуда она взялась, какими были их отношения?

— Эйрик, мне нужен доступ к архивным документам правительства, можешь это устроить?

— Я займусь этим, тут никаких сложностей нет, но эта заявка вызовет дополнительные вопросы. Ты уверен, что мы там что-то найдем?

— Моя интуиция подсказывает мне, что найдем. И чем скорее, тем лучше.

Руди Канестрём жил в старом домике вблизи трассы Е6 на выезде из Лиллехаммера. Он содержал механическую мастерскую, занимавшую первый этаж и пристрой. Занимаясь ремонтом автомобилей и всякой бытовой техники от миксеров до стиральных машин, он кое-как сводил концы с концами, потому как в последнее время конкуренты доставляли ему неприятности.

Новые мастерские, заправки и мойки возникали у трассы как грибы в лесу после дождя. Да и техника для диагностики у них была лучше. Спасали только постоянные клиенты. Приходящий сотрудник Макс, парнишка из соседнего села помогал Канестрёму за символическую плату.

Юноше нравилось возиться с авто, руки у него росли из правильных мест, и интерес к делу был.

Канестрём иногда просто говорил ему, что надо делать, куда посмотреть, и какой инструмент взять, а тот схватывал все на лету. Макс разбирался в радиотехнических схемах, умел паять, а в ремонте современного автомобиля это играло не последнюю роль. Конечно, ответственные работы хозяин брал на себя. Макс появился у него не так давно. Месяца два назад один из клиентов порекомендовал мальчишку, как способного сына одного из своих знакомых. Канестрём взял его на работу и нисколько не пожалел, парень охотно приобретал рабочие навыки и был легок в общении.

Сам Руди был невысок и крепко сбит. Несмотря на свои семьдесят четыре года, он вовсе не выглядел немощным стариком. Сила в руках присутствовала, но нога, перенесшая ранение во время войны, временами напоминала о себе. Он мог часами работать даже в яме под автомобилем, в сырости и холоде, не зная усталости, но порой, к нему совершенно неожиданно приходила ноющая боль в ноге. Тогда Руди хотелось выть, он бросал работу, передавал все дела Максу, не брал новых заказов и не отвечал на телефонные звонки.

Он запирался в доме с бутылкой дешевого виски и напивался в хлам.

Одиннадцать лет назад Канестрём похоронил свою жену. Сигрун страдала астмой, но не сдавалась, почти до самой смерти она вела домашнее хозяйство, занималась огородом.

Поженились они много позже войны и детьми не обзавелись. Он любил эту сильную женщину и всегда гордился ей. Именно она наполнила его жизнь смыслом, направила его силы и мозги в правильное русло. Именно ей он был обязан тем, что не жил, прозябая на пособие, а имел свое небольшое дело. Помогли ему не только моральная поддержка Сигрун, но и ее сбережения, вложенные в этот маленький бизнес. Вклад этот был в основном потрачен на строительство четырехместного гаража и инструменты.

Работы поначалу было много, разбортовка покрышек в межсезонье, замена масла, аккумуляторов, он еле справлялся один без помощника. Летом возле мастерской Сигрун выставляла три столика под зонтиками. Ожидающие выхода из ремонта своего авто, могли съесть сэндвич, выпить кофе, сельтерской или лимонада. Выручка была неплохая. В иные дни, когда наплыв клиентов усиливался, жена Руди трудилась на кухне не покладая рук с утра до позднего вечера, и они подумывали о расширении импровизированного кафе. Время шло, здоровья и сил ни у него ни у Сигрун не прибавлялось, мечты оставались мечтами, а конкуренция росла.

Однажды осенью, когда Рудольф работал в гараже, Сигрун застал врасплох очередной приступ, а ингалятор оказался пустым. Женщина успела спуститься в гараж к мужу и сообщить об этом. Он быстро завел мотоцикл и на предельной скорости полетел в ближайшую аптеку. Прибыв на место, он обнаружил замок на двери и записку о том, что хозяин отлучился забрать товар и появится через десять минут. Аптекарь появился с извинениями только через двадцать минут, Руди получил ингалятор, но было уже поздно. Сигрун даже не смогла подняться в дом из гаража, она сидела на земле, привалившись спиной к старенькому опелю, губы ее посинели и сердце не билось.

Он долго переживал потерю любимой, которой в ту пору не было и пятидесяти пяти лет. Потом Руди свыкся с одиночеством, а кафе с домашними продуктами заменил автоматом с напитками и сэндвичами. Редкие клиенты отвлекали его от грусти, он истово трудился, борясь с неисправностями и капризами автомобилей, рихтовал, грунтовал, красил и полировал их кузовы.